Я лишь недавно позволил себе читать книги на такие темы, так что проглотил все двести семьдесят две страницы книги Аллана, пока летел обратно на восток. Я нашел в ней убедительную подборку историй из жизни широко мыслящего нейрохирурга, настежь открывшего двери нашей истинной духовной природы. Его личные истории о предсмертных видениях, предчувствиях, ангелах и поразительной силе веры и любви, помогающей достичь полного исцеления души, тронули меня до слез.
Один такой пример – история о бабушке, которая всю жизнь заботилась о внуке-инвалиде, а теперь борется с прогрессирующим раком яичника и может умереть через несколько месяцев. Но кто после ее смерти позаботится о бедном ребенке? Вера бабушки помогает ей опровергнуть прогнозы врачей, так что в итоге она переживает своего врача и присутствует на свадьбе внука, который, судя по всему, тоже выигрывает от непоколебимой стойкости своей бабушки: несмотря на ограниченные физические возможности, он становится мастером своего дела. Научная интуиция Аллана в сочетании с глубоким знанием истинной сущности души, удачно приправленная юмором, подхлестнула меня в собственных поисках.
Другого отличного слушателя я нашел в лице Майкла Салливана, который сидел у моей постели в больнице. Майкл был священником церкви, в которую я ходил после переезда в Линчберг. Никогда прежде я не просил у него совета – до комы у меня не было в этом потребности.
Мы подружились благодаря тесному общению его сына Джека с моим младшим, Бондом. Они познакомились, когда Бонд учился в третьем классе дневной школы Джеймса Ривера, и мы стали ходить семьями на школьные бейсбольные игры Малой лиги[3]. Хотя Майкл священник, он был для меня скорее замечательным соседом и близким другом, нежели духовным наставником. Пусть я иногда и ходил в церковь, наши беседы были сугубо мирскими. Как многие состоявшиеся церковные деятели, он преуспел в искусстве проявлять по отношению ко мне духовное милосердие, хотя тогда я не догадывался об этом.
Майкл был рад, что я смог опровергнуть ужасные прогнозы моих врачей. Он готовился провести мои похороны (которые казались неизбежными всю неделю моей комы) и утешать мою семью, а вместо этого восхищался обстоятельствами моего выздоровления. Он, как ребенок, радовался чудесам, особенно телевизионным историям исцелений, когда, к примеру, кто-то в инвалидном кресле вдруг встает на ноги, стоит только ревностному пастору притронуться к его голове. Он признавал, что это постановочные чудеса, в которые верят только наивные зрители, но сам смотрел такие передачи с жадным любопытством. После долгих лет размышлений над правдивостью «чудес», мое выздоровление вызвало в нем настоящее смятение. Одно дело – прочесть о подобных явлениях в книге или увидеть их по ТВ, и совсем другое – оказаться в центре событий у постели близкого друга, стать непосредственным свидетелем загадочного исцеления.
В первые месяцы после выхода из комы я встречался с Майклом в «Старбаксе». Мы сидели и разговаривали,