«Люди привыкают ко всему. Пусть тяжело, пусть голодно и холодно – все можно пережить. Лишь бы была уверенность, что завтра будет то же, что и вчера» – философствовала Лисица, глядя на маленький филиал сумасшедшего дома, разворачивающийся под ногами. Алексей, староста поселка, пытался как-то успокоить людей, перекричать самых голосистых. Увещевал, просил, приказывал. Бесполезно. Голос разума ожидаемо заглушался истеричными воплями недовольных, напуганных грядущими переменами жителей. Какая-то из мамаш, возмущенная тем фактом, что староста отмахнулся от ее невероятно важных претензий, даже попыталась обвинить в происходящем главу поселка. Поскольку идея была откровенно бредовой, поддержки среди остальных она не получила, однако звоночек был неприятный. Люди на взводе, того и гляди заметят спокойно наблюдающую за ними Лисицу и уж тогда найдут, к чему придраться. Еще раз окинув неприязненным взглядом поселок, Ольга поспешила соскользнуть с кольца и, стараясь избегать скоплений народа, направилась к деду Трофиму. Лучше уж побыть у него, пока все не уляжется, и к жителям не вернется способность соображать.
Хижина Трофима располагалась в отдалении от основного поселка, за третьим кольцом носителя – почти у самой головы. Так сложилось исторически – они с Лисицей присоединились к селению совсем недавно, и места между четвертым и пятым кольцами гигантского червя просто не было. Пришлось селиться в «не престижном районе». В этот раз такая отдаленность сыграла на руку, жилище, в отличие от многих других не пострадало от катаклизма. Ни Трофима, ни, особенно Ольгу, такое отшельничество не волновало. Девушка так и не смогла до конца влиться в сложившееся общество жителей комунны, и потому даже рада была, что соседи предпочитают лишний раз не бить ноги, перебираясь через кольцо, чтобы навестить «приблуд». Деду же по большому счету было и вовсе наплевать на соседей.
Вот и сейчас, несмотря на творящийся в поселке хаос, мужчина не спешил присоединяться к собранию жителей. Войдя в хижину, Трофим проскакал к одной из полок, порылся среди книг, рассыпавшихся от сотрясений, и уже через минуту сосредоточенно рассматривал старый атлас. Трофим наносил какие-то пометки карандашом, чертыхался, аккуратно сводил пометки ластиком и, рисовал новые. Поразмышляв еще немного, старик вновь выругался, схватил с самодельной полки громоздкий металлический инструмент, который, Ольга помнила, назывался секстант, и, подскакивая на деревяшке, заменяющей ему левую ногу, шустро выбежал на улицу. На воспитанницу он внимания не обращал, слишком сильно был поглощен решением задачи. Ольга не обижалась. Она помнила, как счастлив был старик, когда она притащила ему этот предмет, найденный в развалинах какого-то музея лет пять назад. Помнила, как орали друг на друга они с тогдашним старостой, Андреем, когда тот попытался забрать ценный кусок металла на перековку. Тогда деда Трофима в поселке еще не слишком уважали, считали просто чудаковатым стариком, помнящим