Я прервал его откровения, потребовав адрес и ключи от машины.
– Подожди, а разве подследственному можно брать служебную машину? Шеф бы сказал, чтобы ты ехал на трамвае. Шучу-шучу. Ты что, шуток не понимаешь? – Капрал резко изобразил жуткое веселье.
Я молча взял ключи и направился к выходу, ничем не показывая клокочущее в груди раздражение. Разве что, быть может, слишком сильно хлопнул дверью.
Выйдя на улицу, я окончательно понял, что этот день вовсе не так прекрасен, как казалось всего каких-то полтора часа назад. Добираться надо было аж в другой конец города. Я сел в машину, проложил маршрут в навигаторе и поехал. Теперь мне попадались лишь злобные черти, опаздывающие на работу, горгулии, летающие слишком низко, явно мешая общественному транспорту, курящие в подворотне подростки с недопустимыми христианскими образками на шее, и будь у меня жетон – я бы всех подряд забрал в участок. Настроение, сами понимаете. Может, и хорошо, что жетона не было…
Даже погода изменилась не в лучшую сторону. Вышло яркое солнце, скрылись тучи, потеплело, – похоже, это теперь на весь день. По пути я позвонил в морг, чтобы приезжали за телом, сообщив адрес. Если, конечно, адресом можно назвать канализационный люк на перекрёстке. И примерно через полчаса без пробок сам доехал до нужного места.
Ошибиться было трудно: у открытой крышки люка стояла галдящая толпа кобольдов в спецовках, резиновых сапогах и шлемах с фонариками на лбу. Они размахивали руками, кричали и о чём-то яростно спорили с высоким, представительного вида чёртом с большим животом, казавшимся неестественным для данного телосложения.
При виде полицейской машины кобольды сразу бросились ко мне.
– Коблибе коблиди! Коблинамди, коблини кобляк коблиёкди! – окружили меня кобольды, стараясь наперебой перекричать друг дружку на своём непроизносимом наречии. – Коблиоф коблиуерди коблищи коблинап!
Я мысленно проклял всю нашу миграционную службу, допускающую в страну рабочую силу без знания языка. Но чёрт с животом пришёл мне на выручку.
– Разойдитесь, пропустите меня, да? Я глава страховой фирмы «Могила и Ренессанс», точнее, его филиала в Мокрых Псах. Инспектор Жорж Труппенс. С кем имею честь?
Да, типаж явно из тех, которые думают, что у них пекло в кармане. И я, несмотря на правила, обязывающие нас представляться, не стал ему отвечать.
– Где тело? Я надеюсь, вы там ничего не трогали?
– Я, да? О, я даже в люк не протиснусь при всём желании. – Он слегка похлопал себя по пузу.
Для начальника, только что потерявшего старшего помощника, вид у него был слишком жизнерадостный. Однако ему явно не понравилось, что я игнорировал его обращение и протянутую для пожатия руку.
– Кто-то из кобольдов говорит по-парижски? Или вы будете переводчиком?
Инспектор открыл рот, но его опередил один из кобольдов, протиснувшийся вперёд. Выражение грязной физиономии было одновременно суровое и хитроватое.
– Я