В дверях блиндажа показался сержант. Схватив правой рукой за пояс, а левой под коленьями, он нёс не подающего признаков жизни лейтенанта. Тело лейтенанта он положил рядом со мной на сено. Голова без пилотки, волосы забиты землёй. С правого угла губ сочится кровь. Половина рукава оторвалась. Гимнастёрка смешалась с грязью. На груди повёрнутая в обратную сторону медаль «За отвагу». Пальцы правой руки были в крови. Дыхание не прослушивалось.
В дверях показался младший сержант. С ходу он спросил:
– Зачем ты его сюда занёс, сержант? Надо было отдать в руки санитарам. Они в санчасть бы отправили.
– Куда повезёшь при таком обстреле? Вот закончится налёт…
– Куда ранен?
– Рану не видно. Рядом с ним на бруствере взорвался снаряд. Я его вытащил из завалин. Руки, ноги как тесто. Это наш командир взвода.
– Это контузия, – сказал младший сержант, затягивая закрученную махорку. – Кажется, всё утихло.
– Фриц остановился, парни! Всем по местам! – скомандовал младший лейтенант.
Бойцы таким же стремительным рывком выбежали из блиндажа. Сержант тоже куда-то ушёл. Через некоторое время пришёл с носилками.
– Не поможете, товарищи, отправить лейтенанта в санчасть? Кроме вас никого нет.
Я посмотрел на Николая.
– Если не хочешь идти, то пойду я. Садись за телефон, – сказал Портнов, протягивая телефонную трубку.
– Дело не в этом. Вдруг на линии что-нибудь случится? Что будешь один делать?
– Здесь рядом, за это время ничего не случится, – добавил сержант, повернувшись в мою сторону.
Мы с сержантом положили бездыханного лейтенанта на носилки и вынесли из блиндажа.
То и дело отчётливо слышалось, как яростно визжат и давятся в помутневшем воздухе трассирующие пули. Их здесь хватает. Завывая пролетают недалеко от нас мины и взрываются где-то рядом.
– Пойдём по этой тропинке, а там рукой подать, – сказал сержант и шагнул в темноту ночи.
– Давайте знакомиться, товарищ сержант. Как вас зовут? – предложил я по дороге и первый рассказал о себе.
– А я сержант Фёдор Арсаев из роты автоматчиков. Хотя и родом из Казани, живу в городе Горловке.
– Неужели татарин? – спросил я и сразу перешёл на татарский язык. – Как же ты в Горловку попал?
– У меня отец на шахте работал. В 30-м году взял к себе и нас. С тех пор там и жили.
– Значит, тебя Фаритом зовут?
– Мать нарекла меня Фаритом. А здесь меня зовут Фёдором.
– Ой! Здесь, кажется, воронка. Не провались! Держись левее.
Раненый лейтенант вдруг застонал.
– Сейчас, сейчас, товарищ лейтенант. Осталось совсем недолго!