Утро напоминало день. Солнце вознеслось высоко и больше не светило в комнату красным прожектором. Побитый падениями телефон периодически жужжал где-то под боком. Подростку не было дела до текущего времени, мобильного устройства и всех уловок случая, стремившегося выманить больного из кровати.
Различаемые мысли обращались словами, слова вскрикивали истошными воплями и исчезали в тишине. Мир то терял, то снова приобретал размытые очертания. Дрёма высасывала силы и желания, приковывала к жёсткой, смятой подушке. Будильник звонил уже шестой раз, и Мэтис снова отложил подъём на пять минуточек. Сон мальчишки оказался сильнее назойливой техники. Однако в неравный бой вмешалась третья сила, решившая исход:
– Да выруби ты уже свою тарахтелку! – рявкнул басом дядя.
Мальчишка болезненно поморщился, проваливаясь в кокон одеяла. Вне тёплых объятий постели подстерегал колючий утренний мир, вступить в который не возникало желания. Гудящее устройство Мэтис всё-таки выключил, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание старших, и залёг в бессовестную спячку.
Всю ночь сквозь сон его одолевали сомнения и тревоги, отлитые к утру в груз, что так и тянул склониться на подушку. Ещё чуть-чуть подумать, сцепить мысли и чувства. Подобный путь порождал новые суждения, подкреплённые утренними грёзами. Разорванные эпизоды сна сошлись неровными краями и снова оплели сознание.
Зелёная блестящая парча сквозь густоватый сумрак светилась как волшебный изумруд. Коридоры разветвлялись в коварный лабиринт. Местами парча провисала, открывая взгляду дешёвую побелку. Под ногами тянулась мозаика серых и коричневых плит, а потолок изгибался высокими сводами древнего храма. В душе назревало отчаяние – таким огромным и бесконечным казался весёлый дом. По этим коридорам блуждали тени. Медиум тянул к ним руки, но нащупывал лишь воздух, полный блёсток пыли и сквозняков.
Навстречу брели люди: преимущественно санитары с повадками затворников здешних стен. Они озирались знакомыми лицами и реагировали на присутствие медиума по-разному. Одни изъявляли интерес или подозрение, другие в ужасе бросались прочь или начинали биться в припадке. Очередной сутулый санитар встретился с Мэтисом взглядом. Переполненные ужаса глаза блеснули сигналом опасности и унеслись в полоумном бегстве, подгоняемые звонкой подошвой туфель.
Мэт шёл дальше. Впереди маячила мутная тень. Она казалась мальчику странно знакомой… и явно принадлежала не живому человеку. Медиум преследовал тень, ускоряя шаг. В это мгновение ему хотелось только одного – увидеть лицо призрака. Тень будто старалась держаться на расстоянии, но Мэт не отставал, ринулся вперёд до поворота и наткнулся на живого человека. Кажется, врач. По крайней мере, так подсказывал сон.
– Парень! –