– Зоки, – растерянно ответила жена, – я не понимаю, что происходит. С чего все эти разговоры? У меня нет ни единого предположения, как этот нож здесь появился, а главное – зачем.
– Отец, в чем дело? – вмешалась Зарина, встав из-за стола.
– Дочь, присядь на свое место, – ответил Зоки. – Или ты в сговоре с матерью? – он перевел свой обезумевший подозрительный взгляд в сторону Зарины. Его черные глаза горели ненавистью, а их блеск отражался в ноже, который Зоки крепко держал в своей руке.
– Я давно тебя предупреждал, отец, но ты не хотел мне верить, – спокойным тоном сказал Корон, даже не вставая с места и продолжая жевать свой обед. – Все эти годы я пытаюсь донести до тебя, что они – не такие, как мы, – тут он, все же, отложил столовые приборы и вышел из-за стола, не спеша направляясь в сторону Зоки, стоявшего с ножом около своей напуганной жены. – Они могут убивать и, если им это необходимо, убивают. Отец, мы не такие, – с ухмылкой он положил руки на плечи Зоки. – Мы не убиваем. Мы чтим жизнь, а у тромов, – Корон указал на мачеху, – нет принципов. Лишь жажда власти над всеми, – он показал отцу кулак, символизирующий описываемую им жестокость тромов.
– Корон, о чем ты говоришь? – возмутилась его мачеха, не вставая со своего места. – Я, как царица, приказываю тебе немедленно извиниться передо мной и навсегда прекратить подобные разговоры!
– Ты мне не царица, он – мой царь! – Корон указал на отца и склонил перед ним голову.
– А ведь он прав, – сказал Зоки и перевел взгляд на жену. – Вы пользуетесь тем, что мы бессильны против тромов, заставляя нас жить по вашим правилам, подчиняться и унижаться перед тромами. Мы не убиваем. – Зоки говорил это с видом в край обезумевшего сумасшедшего. – Мы не хотим убивать, это желание не предусмотрено нашей природой, однако ведь мы все-таки в силах сделать это.
С этими словами Зоки нанес удар тем самым охотничьим ножом своей жене прямо в грудь. Она сидела за столом, а он стоял рядом с ней. Нож вошел в ее грудь по самую рукоять, пронзив сердце. Никто из присутствующих не мог понять, что произошло, настолько быстро это случилось. Дочь Грэза Великого, правительница тромов медленно соскользнула со стула и упала на пол, уставив свои красивые, широко раскрытые глаза на мужа с навсегда застывших в них вопросом «За что?». На полу лежала немолодая, но красивая царица. Она была мертва. Зоки, словно воспрянувший от помутнения рассудка, выронил нож и склонился к жене. Все наконец-то пришли в себя. Зарина вмиг подбежала к матери. Она пыталась привести ее в чувства, плакала и звала, однако безрезультатно.
– Ты, – взглянула она на отца, – что на тебя нашло? Что ты наделал? – кричала она.
– Увести ее отсюда и запереть в своей комнате! – приказал