– Берите протокол…
– Камни заговорили, – усмехнулся Арсентьев несколько раньше времени. Протокол допроса, однако, пододвинул к себе. – Ну, Семен Григорьевич, – вперед…
– Я признаю взятку у Ромашкина – он вручил мне те двести рублей при встрече…
– У кинотеатра «Октябрь»? – быстро уточнил следователь.
– Это не имеет значения. Главное не это. Главное, что были взятки еще. Но самое главное, что я делился с товарищем Лукьянчиком.
Арсентьев даже писать перестал.
– Пишите, пишите, пока я не передумал… делился с товарищем Лукьянчиком.
– Повторите это на очной ставке?
– Всенепременно.
– Какие взятки еще признаете?
– Это потом, потом… На сегодня – все. Я сделал нелегкое для себя признание, достаточно долго мучился и теперь хотел бы вернуться в камеру.
– Но у меня есть вопросы, – возразил Арсентьев.
– Потом, Дмитрий Сергеевич, потом. Сейчас – в камеру. Оформив протокол допроса, Арсентьев вызвал конвой, и Глинкина увели.
Вот так номер! Лукьянчик! Арсентьев вспомнил анонимку – в ней, значит, была правда…
Секретарю горкома Лосеву всю эту историю докладывал районный прокурор Оганов. Присутствовавший при этом прокурор города Гурин сидел сбоку и, скосив глаза, наблюдал, как секретарь слушает, и удивлялся, что тот не выказывает ни малейшего удивления. Еще в самом начале доклада Лосев встал и, бросив «продолжайте», прошел к сейфу, вернулся оттуда с папкой, положил ее на стол перед собой, развязал тесемки, откинулся на спинку кресла и прищурил глаза… Когда Оганов умолк, Лосев спросил жестко:
– Ваши предложения?
Оба прокурора промолчали.
– Основания для ареста Лукьянчика есть? – заметно сердясь, спросил Лосев.
– Необходимо провести следственную работу… – прогудел Оганов.
– Наконец зашевелитесь? – голос Лосева опасно зазвенел. – Я-то вам не указчик, но как коммунист у коммунистов я спросить могу: если бы вы не получили бумагу из Москвы, долго бы еще Глинкин орудовал у всех нас под носом?
– Не мы одни, Николай Трофимович… – начал было Оганов.
– С другими у меня будет особый разговор, и над ними я властен, а вы, товарищи законники, разве можете быть только регистраторами преступлений? Слово такое – «профилактика» – я от вас часто слышу. А где же в данном деле профилактика? Ведь что получается? Если бы преступник со стажем Глинкин не пожалел нас и не сознался, все стояло бы на мертвой точке? Ведь вы чуть ли не хвастались – четыре протокола с отказом Глинкина давать показания! Вот какие мы регистраторы-демократы! Что, не так, что ли?.. Знаете, на кого мы с вами сейчас похожи? На лежачие камни, под которые, как известно, вода не течет. Мы даже не используем тех средств борьбы, которые у нас есть в руках. Месяц назад у меня на приеме был коммунист, каменщик