Благодарно кивнув, Кристиан сунул револьвер за пояс и бросил на Эванса победный взгляд. Тот со злобой чертыхнулся и вышел прочь из квартиры. Хорошо, что далеко не все козыри были на руках у Эванса. Видно же, что он очень невзлюбил Кристиана. Правда, совсем непонятно, за что. Чем Кристиан так провинился перед ним? Неужели дело в Руни?
Стрелять Кристиан не то, чтобы совсем не умел. Просто он давно этим не занимался. В последний раз он брал оружие в руки лет в шестнадцать-семнадцать, когда отец, служивший в полиции и получивший на днях чин капитана, учил его стрелять по бутылкам на заднем дворе их загородного дома. Дом потом они продали, купили квартиру в городе, и Кристиан забросил свои тренировки.
– Все готовы? – спросила Руни, она-то точно была готова.
– Пойдем, Крис, сегодня ты увидишь, наконец, своих родителей, мертвых или… – Шон выдержал паузу, тщательно подбирая слова, – нет, но все равно не совсем живых. Увидишь у них красные глаза, стреляй, не задумываясь.
– Я хочу верить в лучшее. Надеюсь, и мои родители, и моя сестра живы.
– Дай-то бог!
Друг за другом они вышли из квартиры Руни, располагавшейся на первом этаже старого десятиэтажного дома, местами уже начавшего разрушаться, и, встретив во дворе Эванса, все вместе зашагали в направлении, куда им показал Кристиан. Надежда не оставляла его сердце пустым.
Глава вторая
К полудню все четверо пришли в квартал, где проживала семья Кристиана.
Дом, в котором они когда-то купили квартиру, имел тридцать шесть этажей, был неновым и грязным. Выкрашенные в голубой цвет стены, особенно торцевые, покрывали черно-белые граффити, преимущественно на политическую тематику. У дверей подъезда был свален в кучу всевозможный мусор, среди которого можно было разглядеть и обглоданные кости. Оставалось только надеяться, что они не принадлежали человеку. Кристиан брезгливо поморщился и пнул носком ботинка валявшуюся под ногами пустую жестяную банку.
Он первым вошел в дом, и темнота, густая и обволакивающая, как теплое пуховое одеяло, сразу же заключила его в объятья. Следом вошла Руни, за ней – Шон. Последним в дом вошел Эванс. Внутри в воздухе витал жуткий запах разложения и гнили. Дыхание сперло настолько, что легкие буквально разрывались от недостатка кислорода. Зажав все одновременно носы, они как можно скорее преодолели лестничный пролет и очутились возле лифта.
– Какой этаж, Крис? – спросила Руни.
– Двадцать седьмой.
Кристиан несколько раз нажал на кнопку вызова лифта, но лифт, похоже, не работал.
– Что, неужели пешком? – Глаза Эванса выпучились, как у рыбы, выловленной из озера, которую живьем бросили на раскаленную сковороду.
Кристиан в ответ молча кивнул. Передвигаться в темноте было небезопасно,