– Прекрасная библиотека. Чья она?
Я решилась нарушить гробовое молчание, царившее в избе. Что толку таить злобу на таких людей, как он? Все равно они слишком толстокожие, непрошибаемые и недоразвитые, чтобы осознать собственную невоспитанность и убогость.
Но мой угрюмый спаситель продолжал игнорировать мое присутствие. Я с невольной досадой поглядывала в его сторону, стараясь сдержать подступавшее раздражение, и только спустя несколько минут я сделала воистину ошеломляющее открытие… Рядом с подборкой книг скромно поблескивали в тусклом освещении грамоты и дипломы, а на некоторых из них… Нет! Это же просто смешно!
В центре щедро осыпанного позолотой сертификата маячило улыбающееся лицо неприветливого ныне хозяина хижины! Неудивительно, что я не сразу узнала его. Гладко выбритый, с искрящимися добротой глазами и широкой улыбкой…
Я осторожно обернулась и как бы невзначай посмотрела на него, чтобы обнаружить, что же еще ускользнуло от моего пытливого взгляда, и в чем именно он успел заметно подурнеть. Мужчина внезапно поднял глаза и окатил меня ответным взором.
– Смотрю, ты прежде был значимой фигурой, – с нескрываемой издевкой проговорила я.
Вот только сейчас смешно мне совсем не было. Мужчина вынул кончик мизинца из своего уха, с озабоченным видом изучил его, а затем резко гаркнул:
– Что значит был?
– Ну, я имею ввиду… Сейчас ты живешь здесь, в этой глуши. Наверное, у тебя настали не лучшие времена.
– Я всегда жил в глуши, я исследователь. Это моя работа.
Он внезапно выпрямил спину, с некоторой долей гордости подбоченился и важно раздул ноздри. Мне едва удалось сдержать смех, но все же один писклявый и предательский смешок вылетел наружу.
Исследователь-спаситель тут же нахмурился до такой степени, что в моей голове мгновенно сам собой образовался термин «максимальное сближение межбровных дуг». Если выживу и вернусь домой, то обязательно внесу это словосочетание в Википедию, снабдив фотографией этого амбала.
– Ты начинаешь меня раздражать, – сердито просипел он, а затем тут же неожиданно впал в состояние полного равнодушия, вернув мизинец в свое ухо.
– Ты говорил уже.
Разговор прервался, так и не начавшись. Мне оставалось только заняться ужином. Я вернулась в самопровозглашенный кухонный уголок, худо-бедно накрыла на стол, а затем из чистой вежливости позвала хозяина дома ужинать.
Когда он, наевшись и откинувшись спиной о бревна избы, устало вытянул голые ноги вперед (и когда успел стащить носки?), то я помимо воли заметила, какие длинные и широкие у него ступни. Эта мысль зацепилась за другую, и тут понеслось!.. Долгое