Мне давно не было так спокойно и умиротворенно в глубине души. Показалось, что все мои недавние страдания и беды остались далеко позади, где-то за кронами вечнозеленых елей, затерялись в вязком свете покинутых городских улиц. Мое горе тихо поедала и растворяла река прошлого. Я ощущала себя крошечным существом в лапах сурового зверя. Но этот зверь не собирался терзать меня.
Я чувствовала запах его кожи, терпкий и почему-то как будто даже родной, хорошо знакомый мне. Словно из другой, прежней и давно забытой жизни. Сердце его гулко и часто ходило ходуном под ребрами, в которые я упиралась своим лицом. Он лежал совсем рядом, занимая своими плечами всю ширину крошечной палатки, как будто языческий бог обособленного крошечного мирка. Я жадно вдыхала запах горячего тела, цепко обхватив его лопатки своими руками.
Глупая жертва, которая добровольно шагнула в лапы свирепого хищника… Но почему мне не страшно? Ведь я совсем его не знаю. И легкомысленно отогреваюсь в руках чужого, огромного человека где-то в затерянной, безмолвной ледяной глуши?..
Я уже почти уснула, лежа в тесных медвежьих объятиях, когда где-то за горой раздался протяжный волчий вой. Я вздрогнула, открыла глаза и напряглась. С той стороны вершины по ночному снежному полю бродил голодный хищник. Как далеко он от нашей палатки? Не учует ли он двух нежданных путников?.. А вдруг он придет сюда?
– Тебе нечего бояться, пока я рядом, – низко загудело где-то над моей головой.
И я снова ему поверила…
Впервые после смерти дочери мне не снились изматывающие кошмары. Я проснулась на рассвете отдохнувшей, бодрой и даже немного веселой, несмотря на морозную погоду. В палатке Кира не было.
Я выбралась наружу. Костер все еще полыхал, а рядом с ним снег разрывали свежие человеческие следы. Затем они тянулись прочь, исчезая где-то за разрушенными обветшалыми стенами.
Я прождала долгих несколько минут. Его все не было. Мне стало страшно. И очень холодно. С ужасом я представила, как останусь здесь одна. Ночью, в полной темноте. Посреди заснеженной пустыни. Там, где рядом бродят голодные звери. Где негде спрятаться и нельзя согреться…
Из глаз хлынули слезы. Я металась вокруг костра, в страхе вскидывая руки и крича изо всех сил:
– Кир! Ки-и-ир! Где ты? Кир!
Мое безумие прервал сипловатый бас, раздавшийся позади моей спины.
– Я ходил в туалет.
О, эти протяжные и ненавистные прежде, нелепо растягиваемые гласные буквы! Сейчас это был лучший звук на свете, самый приятный и сладостный для моего слуха.
В порыве благодарности и нахлынувшего чувства облегчения, я бросилась мужчине прямо на шею, повиснув на нем, словно неуклюжий щенок. Слезы на моих щеках все еще отблескивали в свете блеклого утреннего солнца. Но страх уже полностью отпустил.
– Я