– О, боже!
Она едва не лишилась чувств, но устояла, собравшись с духом.
– И все же пусть даже таким как бы я хотела увидеть его, покаяться перед ним. Но где он? Что с ним? Я ведь даже адреса его не знаю.
Листочек тоже молчал. Он тоже не знал, где был сейчас этот бедный старый художник.
А тот по-прежнему жил на другом конце города, в глухом грязном квартале, на пятом этаже серого дома с облупившейся штукатуркой. Здесь он снимал тесную комнатушку в большой шумной квартире, наполненной криками маленьких детей, звоном кастрюль и каждодневной руганью соседей.
Сюда он приехал несколько лет назад из другого города, спасаясь от тяжелой жизни в отцовском доме. Жизнь многочисленных домочадцев, среди которых он был старшим ребенком, держалась на вечном страхе перед главой семейства. Приходя усталым с работы домой, хозяин-тиран обычно напивался до одури и принимался придираться ко всему в доме. Дети кидались врассыпную. Больше всех доставалось его жене, кроткой, безмолвной женщине, едва успевавшей разрываться в заботах по хозяйству. Нередко, битая мужем, она запрячется куда-нибудь в угол, чтобы никто не видел ее, и тихо плачется на судьбу. И не дай бог, чтобы кто-нибудь подошел к ней с жалостью – гнев отца был страшнее всего.
А еще доставалось старшему сыну – мечтательному художнику. Отца сильно раздражала в нем неизвестно откуда взявшаяся страсть к живописи.
– Разору! – орал он в неистовстве. – Все разорву! Кому эти мазилки нужны? На завод пойдешь. Работать будешь, работать…
И крепкий красный кулак приближался к лицу измученного юноши.
И однажды молодой человек понял, что больше не выдержит этих угроз и унижений. Сев на поезд, он уехал раз и навсегда, уехал наугад, взяв билет до той станции, до которой просто хватило денег.
Он совершенно не думал, как будет жить один в чужом городе, без заработка, без поддержки, без жилья. Однако, сбросив с себя гнет прежней жизни, он был полон самых радостных видов на будущее. Глубоко убежденный, что его талант проложит ему дорогу к успеху и достатку, он не боялся ничего. Он ясно осознавал свое предназначение, а потом также ясно ощутил разочарование, первое в его новой жизни.
Однако судьба сжалилась над ним, будто и вправду не захотела лишить мир истинного гения. Добрая женщина, торговавшая на привокзальном рынке пирожками, привела растерявшегося путешественника, праздно шлявшегося вдоль путей, в свой старый дом на окраине города, в большую шумную квартиру на пятом этаже. А в залог взяла лишь несколько натюрмортов и обещание уплатить за жилье сразу, как только появятся деньги у нового жильца.
Не сказать, чтобы деньги посыпались на голову юноши, но голодным он почти никогда не сидел и даже раз в неделю мог рассчитывать на тарелку супа с говяжьей костью, «случайно»