жилищах в траве в многотелом пепле
измученные шевеля губами
приникнув к земле изучая запах
точили ножи и менялись кожей
оставлен тогда вдалеке двугорбый
с проспектом прямым поперек с пустыми
домами по двум сторонам безлюдный
зажатый стоял меж горами город
увидев его размозженный череп
фундаментов вдоль перебиты кости
священным его нарекли принявши
останки жилищ за гробницы древни
вращается круг ископаем после
освоенного с непривычки века
чешуйчатых лап позвонки сверлящих
оберток и шкур затаивши ужас
среди мошкары истязаем жидким
иссохшу траву пожиравшим солнцем
бездвижна плита по краям пришита
задумчиво ждет запрокинув ноздри
воссозданный род напитавшись пеплом
стремится ядро обнаружить вызреть
пространства вертясь припадая слухом
к шершавым локтям искривленным спинам
построек пока перетерта тлеет
привычная речь оседая в связках
а вместо нее по зубам наружу
сползается хрип ничего не знача
ни этих ни тех не осталось только
округлой плиты колесо измяты
ступнями зевак пирамиды возле
больших городов и ряды в витринах
сплошные стоят погребальных масок
а вместо одних по кругам другие
подобные тем на веревках тащат
лишенное цифр чуть живое время
теночтитлан
по какой-то случайности никто никогда толком не интересовался
а потому не предпринимал попыток разобраться в содержимом
этой небольшой возвышенности в самом центре города у края
главной площади возле ничем не примечательного внутри собора
с резным фасадом зажатого меж шумных торговых улиц зачастую
затопляемых августовскими ливнями в результате чего опасаясь
случайно утонуть сюда сбегались бездомные собаки со всей округи
отчего жители соседних домов звали пологий холм собачьим
островом но потом при прокладке электрокабеля был обнаружен
грузный диск с изображением лунной покровительницы на части
составные разрубленного туловища а после тщательных раскопок
из-под асфальта глины камней котлованов снулых жилых построек
разрушенных некогда из глубин на поверхность поднялся главный
храм краткосрочной цивилизации прежде населявшей местность
почившей после вмешательства извне и теперь распластан перед
многочисленными фотоаппаратами стоит скормленный музею
остров
почти незаметное издалека поросшее жухлой травой
лишенное какой бы то ни было иной поросли тесное пологое
посреди промерзшего на сквозняке залива между заостренных зубьев
двух полуостровов исторгнутое вулканом