Террористического мира
И человеческой войны.
РАЗГОВОР ВО СНЕ
Сегодня мне приснился Маркес.
Он мне сказал: «Твоя Лейли
Не даст рифмованной примарке
Ни пяди выжженной земли.
Ведь ты же помнишь, мой полковник
Все ждал, когда придет письмо,
Признав в конце, что злой чиновник
Его заставил есть дерьмо.
Вот и Лейли твоей до фени,
Какую боль, какую страсть
Вложил ты в плач стихотворений,
Коль не способен деньги красть».
Но я с маэстро Габриелем
Не согласился, возразив,
Что я сражен любовным хмелем,
Но не такой, как тот Сизиф;
Что и Лейли – не кукла Барби,
Не айсберг северных морей
И не подобье желчных гарпий,
Тем боле алчных мизгирей.
Моя Лейли – как парус в море,
Как облака на синеве,
Как вольный ветер на просторе,
Как луч, скользящий по траве;
Она – мелодия полета,
Она – симфония любви,
Она – противница комплота,
Она – судьбы моей пахви.
Но Габриель Гарсия Маркес
Лишь улыбнулся мне в ответ,
В его мимической ремарке
Лишь отразился грусти свет.
Конечно, он велик и мощен,
И в уважении моём
Не мог быть мною отчихвощен
И назван старым упырём.
Я лишь сказал словес приору:
«Зря, Габриель, прошу простить,
Вы на мою Лейли-синьору
Посмели «бочку накатить».
Она прекрасна, Вы поймете,
И экстерьером и душой.
И я уверен, Вы введете
Её черты в роман большой».
На этом месте сон прервался.
Кричал петух издалека,
Как будто мне сказать пытался,
Что я обидел старика.
ГРУСТНАЯ ЭПИСТОЛА
Здравствуй, милая Настюша.
Коротенько расскажу,
Что сегодня я не кушал
И, не выспавшись, сижу
За компьютером, и душу
На экране вывожу.
А душа моя больная
И боится темноты.
Временами, как чумная,
Мечет бурные финты.
Излечить ее, родная,
Можешь, Настя, только ты.
Бью по клавишам, как будто
Забиваю гвозди в стол.
Так, наверно, марабуты
Создавали свой престол.
Заболею я скорбутом
Без любви и фарандол.
Буквы пляшут на экране,
Собираются в слова,
А моя в угаре пьяном
Не фурычит голова.
Только ты в Узбекистане
Для меня всегда права.
Твой портрет передо мною,
А тебя со мною нет.
И от этого я ною,
Как страдальческий сонет.
Жить с душой своей больною,
Видно, мне остаток лет.
ТАШКЕНТ-2012
«Я знаю, что ночи любви нам даны
И яркие,