Ровно в 20:30 ― в кровать. В кровати нельзя было ни кашлять, ни ворочаться, ни елозить.
У них в доме были свои правила, которые претили Лизе. И эти правила вообще не обсуждались. Существовал строгий запрет на косметику, даже своей жене дед не разрешал пользоваться помадой, не говоря уже о двенадцатилетней внучке. Однажды, увидев тональный крем, неловко нанесенный Лизой, он затащил ее в ванную и размазал косметику по лицу. «Чтобы смыла это дерьмо с лица немедленно!» ― потребовал он. Бабушка никогда не приходила к ней на помощь. Она просто стояла там и издалека смотрела презрительным взглядом, как будто Лиза была какой-то шлюхой.
Ей исполнилось уже двенадцать лет. Это драгоценное время в жизни каждой девочки важно для самопознания и воспитания любви к себе, для признания изменений в своем теле и становления себя в мире. Лиза никогда этого не испытала, так как все это было под запретом в доме деда. Ни у кого не было времени на этот бред.
Грудь Лизы все еще была плоской, но она знала, что будет. У некоторых ее подруг уже намечались небольшие изменения в этой области, которыми они так гордились. Их растущая грудь делала их популярными среди мальчиков в школе.
То, что произошло дальше, Лиза никогда не забудет. Она действительно была высокой и красивой девочкой. У нее были длинные пепельно-каштановые густые волосы.
В один из редких моментов, в какой-то выходной день, бабушка решила расчесать Лизе волосы. Это был ее редкий жест любви. Прошла всего пара недель после летнего лагеря и, конечно, благодаря «удаче» Лизы, бабушка нашла вшей. Это случилось прямо перед тем, как они собирались в больницу навестить мать, чтобы привезти ей домашний ужин и свежий выпуск журнала «Новый Мир», в котором часто печаталась ранее запрещенная в СССР, а теперь ставшая доступной литература. Мать собирала их, вырезала главы из журнала и переплетала в сборники. Мама любила читать, а Лиза ненавидела. Лиза и бабушка ездили туда каждый день. Бабушка всегда готовила отдельный обед для дочери. Когда они прибыли в больницу, бабушка прошептала что-то матери на ухо. Мать позвала медсестру и потребовала пересадить ее в инвалидное кресло.
«Что же бабушка такое сказала? ― грудь Лизы сдавило от тревожных предчувствий. ― Наверное, жаловалась, но я ведь так стараюсь быть хорошей».
«Следуй за мной», ― приказала мать. Они вдвоем направились к посту медсестер, мать попросила ножницы.
Лиза не могла даже дышать. «Зачем ей ножницы?» ― ее охватила паника. Неоновый блестящий белый свет и холодные стены больницы усугубляли чувство страха, как в фильме ужасов. Они пошли в общую ванную комнату.
«Встань на колени передо мной, я не могу достать до твоей головы, ― сказала мать,