– В нашем плане по потере памяти, – как можно мягче постаралась произнести девушка. Но у нее это не особо вышло. – Леон, вы ведь не верите нам, верно? Я прекрасно понимаю, что в такое поверить сложно, практически невозможно. Особенно человеку вашего склада ума.
– И что это значит!? – журналисту казалось, что над ним попросту потешается кучка самодовольных актеров настоящего театра абсурда.
– Это ни в коем случае не в плохом смысле. Просто мы с вами во многом похожи, и мне не трудно понять ваш ход мыслей, – Маргарет ностальгически запрокинула голову. – Моя жена всегда говорила, что я попаду в ад, где буду вынужден испытать все ее мучения на своей шкуре. Что ж…
Мартис ошарашено уставился на нее. Не то чтобы ему было незнакомо понятие гомосексуализма. Он даже написал несколько статей по этой теме лет в двадцать, когда это еще было модно. Мужчина уже даже был готов отпустить какую-нибудь шутку, связанную со своим удивлением, но девушка, к счастью, его опередила:
– Не спешите с выводами, Леон. Поверьте, моя жена меня бы даже не узнала, заявись я к ней в таком виде. Прежде я носила лишь джинсы да шорты, мылась раз в неделю, а волосы всегда была сострижены под нуль, – ее голос в этот момент стал крайне хриплым. – Я была мужчиной. Да что там мужчиной, неотесанным мужланом под два метра ростом и каждодневным перегаром, – она закусила губу.
С этот раз журналист отшатнулся, чуть не налетев за стоявшего сзади Клинта, который тут же забормотал извинения словно мантру.
«Сумасшедший дом» – пронеслось у него в голове, разум затуманился, и сразу стало понятно, что Мартис вот-вот упадет в обморок. Благо, помощь не заставила себя долго ждать и уже через секунду неестественно грубые и сильные женские руки очаровательно блондинки вместе щуплыми и сухими ручонками подростка выволокли мужчину на свежий воздух, усаживая на ближайшую скамейку. Амелия осталась сидеть внутри, проводив эту процессию безразличным взглядом.
Прежде здоровье журналиста не давало сбоя. Конечно, у него, как у многих, иногда ломило в коленях или вдруг начинала болеть голова. Но это тоже было неотъемлемой, практически необходимой частью его профессии. А вот головокружение и обмороки никуда не годились.
– Наверное, я была слишком резка, – Маргарет уселась рядом.
Но было слишком поздно для извинений. Теперь на ее фоне он чувствовал себя старым дедом, который хлопается в обморок из-за любого потрясения.
– Сначала нужно думать, а потом говорить! Вот же ж в самом деле нашли дурака! – Мартис резко подскочил со скамейки и, игнорируя легкое чувство тошноты, зашагал прочь.
Никто за ним не пошел. Похоже, им тоже надоело играть. Было непонятно, почему они к нему так прицепились. Возможно, хотели обобрать. Сейчас было важно только добраться к машине. Потом можно позвонить Нине и попросить приехать домой. Они вместе утонут в безликой рутине и всплывут, желательно, не раньше следующей