Подумала женщина и ответила:
– Давай завтра рано утром выведем детей в лес, разведём костёр, дадим каждому по куску хлеба и оставим в чаще. Дорогу обратно они найти не смогут, и лучше пусть в лесу пропадут, чем ты будешь мучиться, глядя, как они умирают от голода.
Долго уговаривала мачеха дровосека, и в конце концов он согласился сделать так, как женщина придумала.
Но Гензель и Гретель тоже не могли уснуть от голода и слышали разговор отца с мачехой.
Заплакала Гретель горючими слезами, а Гензель обнял сестру и произнёс:
– Не печалься, Гретель, я что-нибудь придумаю.
Когда все в доме уснули, поднялся Гензель с постели, накинул тонкое пальтишко и выскользнул из дома. Месяц светил ярко, и белые камешки, которых много было около дома, блестели, словно монетки. Мальчик наклонился и наполнил камешками карманы пальтишка. Когда он вернулся домой и улёгся в постель, Гензель прошептал сестре:
– Успокойся, Гретель, я знаю, как помочь беде.
Чуть только рассвело, стала мачеха будить детей:
– Подымайтесь, лентяи, пойдём в лес за дровами.
Дала женщина детям по краюшке хлеба и наказала:
– Это хлеб на обед, смотрите раньше его не съешьте, больше ничего не получите.
Отправилось всё семейство дровосека в лес, но Гензель всё время останавливался и оглядывался.
– Что ты мешкаешь, Гензель? – спросил отец.
– Ах, батюшка, загляделся я на нашу белую кошечку, сидит она на крыше дома и словно со мной прощается.
– Глупый, это не кошечка вовсе, а белая труба блестит на солнце, – раздражённо сказала мачеха.
Но Гензель и не думал смотреть на дом, он потихонечку выбрасывал камешки из кармана на тропинку.
– Ну, собирайте, дети, валежник, а я пока разведу костёр, чтобы вы не озябли, – сказал дровосек, когда они зашли в самую чащу леса.
Гензель и Гретель натаскали целую гору хвороста, а когда костёр разгорелся, мачеха предложила:
– Вы прилягте к огню, дети, отдохните, а мы пойдём нарубим дрова. Когда окончим работу, вернёмся за вами.
Гензель и Гретель сидели у огня, и когда наступил час обеда, съели свои кусочки хлеба. Они слышали удары топора и думали, что отец неподалёку. Но стучал не топор, а раскачиваемый ветром сухой сук, который мачеха привязала к дереву. Долго сидели Гензель и Гретель, глаза у них стали слипаться от усталости, и в конце концов они заснули. А когда открыли дети глаза, была ночь.
Заплакала Гретель и запричитала:
– Как же мы домой вернёмся?
Но успокоил сестру Гензель:
– Как только выйдет месяц, мы дорогу найдём.
И точно, только озарил месяц глухую чащу, заблестели брошенные мальчиком камешки, словно заново отчеканенные монеты. Так от камешка к камешку и пошли брат с сестрой и на рассвете подошли к отцовскому дому.
Как увидела мачеха, кто стучится в дверь, так стала бранить Гензеля и Гретель:
– Ах вы, непутёвые и неблагодарные, что же вы заспались у костра? Мы уж думали, что вы не вернётесь.
Но