Конечно, ноги начальства требовалось беречь, поэтому еще несколько лет назад здание было оборудовано двумя грузовыми ауфцугами и еще одним пассажирским. Императорские дотации, как объяснил мне Благостаев, необходимо было использовать в срок и в полном объеме, иначе в следующий раз при распределении бюджета могли решить, будто дают много, и урезать выплачиваемые суммы.
Бюрократы – преступники иногда похуже грабителей и даже убийц. Пара росчерков пера может лишить надежды, практически уничтожить не только человека, но даже идею. Я знал бедолаг-ученых, годами пытавшихся выбить сущие крохи на финансирование своих проектов и не получивших в итоге ни гроша. В клинике же с финансированием все обстояло гладко, главное, вовремя тратить приходящие суммы.
На первом этаже в холле несколько крепких санитаров в белых халатах и круглых шапочках пили чай. Оружия у них я не заметил, даже резиновых дубинок, но такие и голыми руками способны скрутить любого буйного пациента. Нас они проводили долгими взглядами, но от своего занятия не оторвались.
Мы поднялись на второй этаж, но дежурный санитар у решетки, отделявшей крыло с палатами пациентов от общего больничного коридора, сообщил, что профессор тут уже побывал и отправился с осмотром дальше.
Я мельком заметил за решеткой нескольких пациентов в больничных халатах, бесцельно слонявшихся по коридору. Кто-то замер у зарешеченных окон, бессмысленно пялясь во двор, другие просто прохаживались вдоль стен туда и обратно. Движения их были медлительны, заторможенны, видимой агрессии никто из них не проявлял. Очевидно, на втором этаже содержали спокойных пациентов. А во дворе тогда кто гулял? Выздоравливающие?..
Профессор доктор-доктор Морган обнаружился на верхнем этаже. Это был высокий мужчина с вытянутым безэмоциональным лицом. Он как раз закончил обход и в сопровождении двух санитаров и медсестры покинул лечебное крыло, выйдя в холл к дежурному посту. Мой провожатый кинулся к нему и быстро зашептал что-то на ухо.
– Посланник его величества? – переспросил он, прислушиваясь. – Вопросы о ком-то из пациентов? Что же, прошу в мой кабинет!
Мы поднялись на верхний этаж и зашли кабинет с табличкой на двери, на которой готическим шрифтом была выведена фамилия «Морган».
Кабинет был просторным. Стеклянные шкафы один за другим стояли вдоль стен, в некоторых были книги, в других экспонаты в банках – заспиртованные конечности, зародыши в позах эмбрионов, отдельные полки занимали человеческие черепа. На почетном месте в одной из банок плавал мозг серого цвета, размером с мой кулак.
На одной из стен висела карта Фридрихсграда и окрестностей. На ней концентрическими кругами были отмечены