приготовила. Может, чай пить. Он бы поворчал немного, а потом спросил, как дела, и
куда это она шлындрала на Михе. Михой она джип свой зовет. Она наврала бы что-
нибудь, и все у них стало бы, как прежде.
Как же – по-прежнему… Она что, забыла? Забыла, почему она здесь? Это не
она шлындрала, это его не было всю ночь. Приехать домой и просто так сесть чаек
пить теперь не получится.
На сцене на фоне расписного теремка исполняли дуэт и весело отплясывали,
взявшись под ручку, мышка-норушка и лягушка-квакушка, а кто-то злой и страшный,
не иначе, как волк – зубами щелк, прятался за бутафорской елью, и дети вразнобой
кричали писклявыми голосами, торопясь предупредить беспечных добрых героев о
коварной ловушке, подготовленной серым негодяем.
Лёнька так и не появился. Ни к началу первого акта, ни к началу второго.
В гадостном настроении Валерия встала со скрипнувшего кресла. Делать тут
ей больше нечего, и что делать дальше, она не знала. Лера вышла в гулкое
пространство пустого фойе, где в уютной нишке рядом со входом в зрительный зал
расположилась в кресле дама-контролер и читала какой-то журнал. Кажется, что-то
про здоровье.
Дама взглянула поверх золотистой оправы на Леру и вновь уткнулась в
глянцевые страницы. Бурова посмотрела на нее задумчиво, и язык сам проговорил:
– Извините, что отрываю… Не подскажете, а Лепехина Антонина работает в
вашем театре?
Дама отложила журнал в сторону и с любопытством посмотрела на Леру.
– Лепехина? Работает, – многозначительно растягивая слова ответила она. –
Только кем же вы ей приходитесь, если так ее назвали? В театре быть Лепехиной
неприлично, тут она Аделаида Турчинская.
– А! – воскликнула Лера. – Квакушка, значит. А я ее и не признала. Гримм очень
густой. Вон же ее фотография, на той стене! И как я просмотрела?!..
– А вы, извините, кто будете? – с первобытной бесцеремонностью повторила
вопрос контролерша.
– Ассистент режиссера из Москвы, – бодро представилась Лера и сама себе
удивилась. Выходит, годы дружбы с Киреевой не прошли для нее даром. – Ваша
Лепехина в кастинге собралась участвовать на главную роль в новом телесериале,
прислала анкету с фотографией, – продолжила она фонтанировать, – но мы
инкогнито проверяем, кто чего стоит. Так сказать, в естественной среде обитания.
– Ну и как? – ревниво спросила дама, скушав эту чепуху, не разжевывая.
– А никак. Ни фига играть не умеет эта Лепехина. У нее не лягушка, а гусеница
какая-то получилась, причем криволапая. Хотя квакает, надо заметить, отменно.
Дама удовлетворенно покивала:
– Совершенно бездарная актриса. Один апломб и ничего больше. Да и образ
жизни у нее…
Дама бросила на Леру многозначительный взгляд и потянулась за журналом.
– Позвольте,