– Это точно!
Налопавшись как удав, почувствовал себя совсем замечательно. Еще покурить бы. Мои сигареты вместе с курткой сейчас где-то на дне Буга лежат, поэтому спросил у часового:
– А что, боец, не угостишь куревом?
Соболев сдвинул белесые бровки, прогнал в головном компе варианты ответов и выдал неправильный:
– Не положено! По уставу, на гауптвахте курить не положено!
Меня просто умиляло, как они все губу – гауптвахтой называют. С уважением и пиететом. Я бы не удивился, если б они ее гауптической вахтой звать начали. С них станется…. Уставники, блин. Но курить-то хочется…
– Соболев, слушай! Я же не солдат и в армии не служу, человек гражданский, просто временно задержанный, так что – при чем тут устав?
Бедный Соболев завис минуты на две, а потом просветлел лицом и, подняв палец, сказал:
– Ты сейчас на территории воинской части, да еще и помещенный на гауптическую вахту (о-о… сейчас умру), так что устав здесь распространяется на всех, и на задержанных тем более.
Когда он вышел, заперев дверь, я лег на койку и, закинув руки за голову, уставился в окно. Ну, пока вроде ничего дела идут. Сижу, правда. Но темница не сырая и кормят хорошо. Завтра они, насколько знаю процедуру, должны будут меня отправить в отряд. Ну а по пути – сбегу, если же не получится, буду действовать по обстоятельствам. Всерьез свое положение почему-то не мог воспринимать. Как будто все не со мной происходит. И ночная беготня, и сейчас. Настроение было хорошим, желудок полным, перспективы неясными. А где-то глубоко внутри была уверенность, что все будет нормально. Потом, поворочавшись, незаметно для себя уснул.
Вечером меня разбудил уже другой боец – незнакомый, с толстыми щеками и носом-картошкой. Он принес ужин, а потом препроводил к командиру. По дороге в штаб я обратил внимание, что бойцы, идущие строем, с мыльно-рыльными причиндалами, явно топают в баню. Значит, сегодня суббота. У нас, в армии, суббота испокон века был банный день. Сначала ПХД, а потом, вечером, в баню. И вдруг что-то меня сильно напрягло. Очень не понравилось то, что увидел. Вся эта идиллия стала поворачиваться пугающей стороной. Масса фрицев на границе, а здесь баня, тишина, суббота…. Суббота!
– Слушай, а какое сегодня число?
Не останавливаясь, повернул к конвоиру голову, с напряжением ожидая ответа. И дождался:
– Дык двадцать первое с утра было.
– Июня?! – У меня аж волосы на загривке встали дыбом.
– Да, паря, видно ты сильно башкой ударялся, пока от немцев бегал. Июня, июня. Давай, шагай! – Боец слегка подтолкнул меня вперед.
Писец, приехали! Это же буквально сегодня ночью все и начнется! А я тут на губе заперт буду. И вряд ли кто обо мне вспомнит, когда немцы эту заставу в пыль стирать начнут. От благодушия, что посетило после ужина, не осталось и следа. Даже курить расхотелось.
Поэтому, только зайдя в комнату, где сидел командир заставы, сразу взял быка за рога:
– Имею сведения государственной важности, которые могут быть переданы командованию