Настроен на волну.
С ведомыми проверил связь
И отбыл на войну.
Сюжет третий
Гляди, горят на Чушке танки!
Закончен их бесславно путь.
Ржаветь легли брони останки.
Германии их не вернуть.
Бойцы к востоку повернули.
Над плавнями идут, скользя.
Холмы удачно обогнули.
Чтобы полёт не вышел зря.
Идут соколики до дома.
Кубани лента там, гляди.
И вдруг, обозная колонна.
Да, юнкерс-транспорт впереди!
Команда на атаку немца.
Решение, как бой велит.
А сам он, по велению сердца,
По головам врага летит.
Летит, и рёв мотора страшный
Пугает, кони рвут узду.
Обоз, как в схватке рукопашной,
Напоминает тел гряду.
В хвосте, колонну замыкая,
Броне-коробка бьёт огнём.
И он, над нею пролетая,
Удар почуял и в подъём.
Послушен ил, пилот от Бога.
Но вот беда, вдруг встал мотор.
И лопасти, два мощных рога,
Застыли, свой признав позор.
Теперь он больше не Валькирия.
Скорее от дороги прочь!
Тяни, и в плавни от бессилия
Сажай машину, Бог в помочь.
А море камышей всё ближе.
Взлететь не сможет больше ил.
Тяни! Да некуда уж ниже.
Фонарь! Чтоб он не заклинил.
Вот бьёт по крыльям и винту.
Шум, брызги, клочья от стеблей.
Посадку будет помнить ту,
Найди посадку веселей!
Удар, и въехал ил на кочку.
Беспомощно на ней застыл.
Ты не пилот. Судьбу – на бочку!
Ходок, а плавать не забыл?
Долой шелка, планшет под мышку.
На плоскости стоит герой.
Дорога там видна немножко.
А обнаружат, будет бой.
А друга три вблизи летают.
Им б командира отыскать.
Бензин последний свой сжигают.
Им вынужденную искать.
Давайте, уходите срочно!
Меня тут вам не увидать.
Они исчезли. Как нарочно,
Мотора шум теперь слыхать!
Свежа февральская купель.
Бредёт он в камышах бескрайних.
Побрёл от самолёта вдаль
На встречу дней своих фатальных.
Тот край, куда попал Онебин,
От древних лет Тмутаракань.
Стать русским выпал ему жребий.
Казачий край, страна Кубань.
А в откровениях Геродота,
В том томе, что писал Страбон,
Там сказано впервые что-то,
Как этот мир познал закон.
А в чернозёмных снах кубанских,
В станицах и на хуторах,
По скатам на холмах таманских
Нашёл судьбу с Сечи казак.
Да, это он ходил под Краков.
Султану слал свой приговор.
Он верой с Русью одинаков.
Он сын набегов, но не вор.
Пришла пора признать царицу,
Тогда он