градус уклона резко возрастал, постепенно переходя в почти отвесные склоны. Гигантская горная гряда окружала долину, защищая ее от холодных ветров, которые в этих широтах были холодными вне зависимости от того, северные они или южные. Хотя, с научной точки зрения, называть все эти вершины отдельными горами очевидно было неправильно. Как зубья короны представляют собой части единого целого, так и эти каменные гиганты были частью одной гигантской горы, горы равной которой в мире больше не было. Весь остров и был по сути этой одной горой невероятных размеров. Это был пусть не самый высокий, но зато самый большой в диаметре вулкан в мире, в гигантском кратере которого находились и озеро, и город и тысячи его обитателей. Вода в озере постоянно подогреваемая теплом исходящим из чрева гигантского вулкана постоянно была теплой, ее температура, как я знал никогда не опускалась ниже двадцати градусов, а порой достигала и двадцати пяти. Всяко теплее чем в Байкале. Благодаря этому в долине и существовал уникальный микроклимат, позволявший ее обитателем вполне сносно жить в тех широтах, где как правило хорошо приживалась лишь вечная мерзлота. Пар, интенсивно поднимающийся с поверхности воды был причиной почти круглогодичных туманов. С одной стороны, этот туман безжалостно скрывал солнце, а с другой этот же туман сотни лет скрывал и сам не такой уж маленький остров от глаз пиратов, китобоев и прочих первооткрывателей. Хотя, кто знает, может быть, все это была одна сторона и острову было бы гораздо лучше, если бы цивилизация обнаружила его пару сотен лет назад. Тогда жители его наверняка бы приняли участие если уж не в первой, то хотя бы во второй мировой, а не влачили столько скучное и размеренное существование. Ведь история любой страны – это история завоеваний. Её. Ею. А этим бедолагам за тысячу лет и вспомнить нечего!
– А ведь мы стоим на ободке гигантской кастрюли, в которой что-то варится на медленном огне, – задумчиво пробормотал Гартман.
– Главное, не оказаться здесь, когда эта кастрюлька закипит.
– Вам не о чем беспокоиться, – Зиверс снисходительно улыбнулся, – коллега профессора Гартмана, господин Робертс проводит постоянный мониторинг процессов, происходящих на глубине озера. Он считает, что ситуация стабильна. Этот остров не опаснее Йеллоустонского парка.
– Не уверен, что это хорошее сравнение, – профессор был все так же серьезен.
– А что, в Йеллоустоне опасно? Я там был как-то с отцом.
– Есть такие оценочные суждения, – Гартман почесал изогнувшуюся домиком густую бровь, – они конечно весьма условны, что вероятность гигантского извержения в Йелоустоне равняется четырнадцати стотысячных доли процента в год.
– Ну так у нас есть девяносто девять целых и еще фиг знает сколько стотысячных долей, что в этом году ничего не случится. Ни здесь, ни в Йеллоустоне.
– Девяносто девять тысяч девятьсот восемьдесят шесть, – кроме русского Зиверс оказывается владел и азами математики.
– Вы несомненно правы с точки зрения арифметики,
