Я не сразу заметил, что наступила тишина. Моя сумасшедшая спутница жизни одним прыжком подскочила к моему креслу.
Астаарта приблизила свои глаза к моим и зажмурила один глаз.
– Я хочу увидеть, что у тебя внутри! – заявила она, заранее предупреждая всякие возражения.
Я тоже зажмурил один глаз и уставился прямо в ее чёрный зрачок. Сначала я видел лишь темноту в её глазах. А затем внезапно эта темнота навалилась на меня и окутала со всех сторон. Я стоял один посреди окружающей меня Тьмы. Меня окутал панический ужас перед неизведанным. Словно я слишком рано ступил за порог жизни. Одновременно с этим я осознавал, что на самом деле стою и смотрю в глаза Астаарты. Это было странное и двойственное ощущение. Затем глубоко в темноте я рассмотрел слабый проблеск огня. И, когда я его заметил, огонь стал разгораться всё сильнее и сильнее. Он приближался ко мне и готов был схватить меня в свои пылающие объятья. Лизнуть мне лицо языком пламени и поглотить мою вопящую от боли плоть.
Среди синих лепестков огня танцевала она. Её тонкое тело сгибалось в немыслимых движениях под нескончаемый грохот барабанов. Её левую руку обвивала мёртвая роза. Ссохшиеся лепестки цветка лежали в ладони Астаарты. Её тело было обнажено, а за спиной развевались два чёрных крыла. Я видел её так близко, что мог бы пересчитать перья на её крыльях. Из глаз Астаарты текли кровавые слёзы. Она кружилась в своём бешеном танце, играя с языками огня. Лаская их, как мужскую плоть, и купаясь в них. Языки пламени обжигали меня всё сильнее. Я чувствовал, как они взбираются по моим ногам, моему телу, всё ближе к сердцу, чтобы выжечь его навсегда. Невероятная боль заставляла моё лицо скорчиться в гримасе.
Я отшатнулся. Астаарта расхохоталась.
– Увидел что-то не то?
– Нет… – пробормотал я, всё ещё содрогаясь от воображаемой боли. – Нет! – уже твёрже сказал я. – Лишь то, что ожидал увидеть.
Она схватила меня за руки.
– Хочешь увидеть по-настоящему?
– Хочу, – быстро и хрипло ответил я.
В детстве родители часто ставили меня в угол. Это было вполне справедливым наказанием. Конечно, понятие «угол» было очень относительным. Иногда это был действительно угол комнаты. Рядом с ним находилась дверь. Я открывал эту дверь так широко, чтобы между ней и стеной оставалось как можно меньше места. Я как будто прятался в своём углу от всего мира. Другим моим «углом» была самая середина комнаты, поделённая полоской свободного пространства между двумя шкафами, стоящими у стены. Очень мучительно стоять на одном месте, окидывая взглядом уже знакомые предметы моей детской комнаты. Все эти предметы очень сильно врезались мне в память. Модель пожарного катера, мохнатый медведь в бархатных штанах, старый потёртый диван, коричневое кресло. Эти предметы были мне до жути знакомы и неинтересны. Тогда я нашел вход в другой мир.
Это было всего лишь солнечное пятно на лакированной стенке шкафа. Мать гладила бельё на