Он двигался так быстро и причудливо, что к слову не сочеталось с его огромными размерами. Я повидал много жестоких, сильных и отчаянных воинов, но Олдридж… Это было что-то из ряда вон. Он прорубал путь сквозь толпы врагов, парируя каждый направленный в его сторону удар и в то же время нанося в ответ смертельные увечья, не был ни разу ранен сам. Я был почти уверен, что Алистер не человек вовсе, и был готов поверить во все легенды, которые ходили меж простых людей об этом пирате. Вслед за своим капитаном к бою присоединились остальные бойцы Мастодонта, которые сражались так же отважно и смело, не уступая своему предводителю ни в жестокости, ни в мастерстве. Таким образом, спустя довольно короткий промежуток времени испанцы бросили свое оружие и принялись убегать к своим лодкам. Улицы городка были залиты кровью и обильно усыпаны частями отрубленных конечностей, но бой был выигран. Нассау так и остался оплотом свободы. Остров и город очень быстро оправились от ран, нанесенных жестоким боем, и вскоре здесь снова воцарились веселье и разврат. После этих событий я имел удовольствие познакомиться с Алистером Олдриджем и убедился в том, что это был всего лишь человек, а не демон во плоти. В тот ужасный день я видимо был слишком разгорячен в бою, и воображение сыграло со мной злую шутку. Точнее не воображение, а скорее мое восприятие. Я не был солдатом или пиратом каждую неделю участвующим в кровавых боях; и простое мастерство, и талант я мог определить как нечто сверхчеловеческое или даже демоническое. После нескольких пирушек в компании Алистера у костра на пляже я был полностью уверен в том, что Мастодонт всего лишь человек. Жестокий, суровый и талантливый, но человек.
И вот сидя за длинным деревянным столом, во главе которого сидел тот самый Олдридж, я, повесив голову, вспоминал день нападения; вспоминал, как горит мой флот, как по счастливому стечению обстоятельств один из кораблей остался цел и от которого теперь остались только ошметки. С этого момента у меня не было ничего кроме маленькой хижины недалеко от трактира. Хмельная пелена застила свет от горящих свечей, и я под неугомонно льющуюся антимонию сидел в полудреме за столом, не прислушиваясь к разговорам. Но, не смотря на мое полусонное состояние слух, все-таки уловил одну историю, которую так выразительно насколько это возможно, рассказывал Олдридж. Точнее даже не историю, а легенду живущую, по словам пирата, среди моряков с незапамятных времен. И сейчас я попытаюсь как можно точнее пересказать эту историю. Хотя это не составит особого труда, ибо сей рассказ врезался мне в память настолько сильно, что помню все подробности до мельчайших деталей.
2
Олдридж как обычно сидел во главе стола на большом, деревянном с подлокотниками резном стуле. Под массивным телом пирата крепкий стул поскрипывал и потрескивал изо всех сил стараясь удержать на себе этого огромного человека. Алистер всегда отличался умением экспрессивно рассказывать истории. Слушать его было одним удовольствием.
