Через час Мэгги немного успокоилась, тело было измождено и, не имея больше сил биться, она лежала на постели.
Ветерок приподнял штору, Мэгги проследила за ним взглядом и наткнулась на небо за окном, безумно голубое небо, взор тонул в этом святом, бесконечном пространстве. Чувство захватывающей свободы, свежей, благодатной, желанной, любимой, не сказать словами, не сказать! Сердце открывается и не может надышаться, насмотреться на него. Нежное тепло разливается по телу, даже не разливается, а наполняет, тонешь в нем.
Это твое раскаянье, которое приняли, это молитва, это любящая улыбка Бога и ты возвращаешься на землю чистым, умиротворенным, желание жить и лететь, в двух шагах от Бога и рая, жизнь, настоящая жизнь. Понимаешь жизнь по-новому, все становится другим, не хочется отрывать глаз и погружаться в земную суету. Небо – это все! Только оно принесло ей успокоение. «Пока ты со мной, я буду жить!»
Мэгги встала и распахнула окно.
Джеральд приехал, как и обещал, в два, веселый и даже счастливый.
– Я сейчас летел домой и думал, – стоя в дверном проеме, сказал он, – что еще никогда не хотел так быстро вернуться! А все потому, что здесь ты! Я думал: войду в залитую светом гостиную и увижу тебя, твои волосы в солнечных лучах будут невесомо-нежными белыми и золотистыми лучиками. Ангел мой, как я люблю тебя!»
Мэгги действительно стояла у окна и ее волосы, рассыпались по плечам. При первых его словах она обернулась и улыбнулась ему. Джеральд не спешил подходить – любовался ей. А потом вдруг сорвался с места и обнял.
– Здравствуй, любимая!
– Здравствуй.
Хорошо, что он держал ее в объятиях и не видел лица, потому что, «любимый», так и не смогла она произнести.
– И зачем я сегодня уходил? Целый день, не видя тебя. Не хочу больше никуда уезжать, только быть с тобой.
«Как жаль, – подумала она, – как жаль, что ты так влюблен». Мэгги не могла простить себе, что обманывает его, а он ведь любит. Она считала себя виноватой, бесконечно обязанной ему за любовь. Когда кто-то делал ей даже маленькое, неприметное добро, она была безумно благодарна и отдала бы полмира взамен. Ей было не по себе, озноб охватывал тело, было стыдно за свою безответность на его чувство, и Мэгги старалась, как могла не сделать ему больно, и в каждом слове, взгляде, движении, жесте просила прощения, но любить не могла.
Сидя за столом, она поднимала на него взгляд и вновь опускала, дольше пяти секунд не выдерживая смотреть на него. А Джеральд был, насколько мог себе позволить, безрассуден и счастлив.
– Я забыл тебя предупредить, сегодня приедут Майкл О'Генри и Том.
– Знаю, горничная сказала утром. А что у тебя с ним какие-то дела? – беспечно спросила Мэгги, а сердце замерло.
– Майкл