Через несколько месяцев вместе с приятелем Серафим отправился на заработки во Францию. Турфирма, через которую они выезжали, сулила золотые горы: по тысяче долларов в месяц. В родном Колотозино таких денег и за полгода не заработать.
– Ничего, полгода поработаю и вернусь. С хорошими деньгами. Вот тогда и заживем, – говорил Серафим плачущей матери. – Да и вообще… Развеяться мне бы надо. А то… Наташка никак из головы не идет.
По приезду во Францию у них сразу же забрали паспорта, якобы для регистрации. Работали на стройке в бригаде таких же гастарбайтеров. Хозяин, улыбчивый бретонец, обеспечивал их едой и сигаретами. Но обещанных денег они так и не получили. Ни через месяц, ни через три. Когда Серафим и его товарищи по бригаде напомнили хозяину про зарплату, улыбчивый бретонец вмиг перестал улыбаться и вызвал полицию. Серафиму с приятелем удалось бежать. Без паспортов они помыкались пару дней, а на третий – приятель, как ни уговаривал его Серафим, пошел сдаваться в полицию.
Серафим продержался еще неделю, благо было лето. Ночевал под мостами, мылся в реке. Здорово помогла местная русская община с их бесплатными обедами при одном из православных храмов. И все это время он тщетно пытался найти работу. Уж очень не хотелось возвращаться домой побитой собакой. Но никто не хотел связываться с нелегалом, да еще без паспорта. Серафим уже почти отчаялся, когда очередной несостоявшийся работодатель (как оказалось русский) не посоветовал завербоваться во Французский легион.
– Ты парень молодой, здоровый. Почему бы не попробовать? Документы они ни у кого не требуют и биографию не спрашивают. Хороший шанс начать новую жизнь. И гражданство сможешь получить французское.
Бывший соотечественник оказался настолько добр, что даже ссудил ему денег на билет до Марселя, где располагался ближайший вербовочный пункт. И действительно там его накормили, выдали спортивный костюм, дали сходить в душ.
После довольно жесткого отбора из двадцати кандидатов оставили только двоих – его и еще одного румына.
Так Серафим оказался во Французском легионе…
В Россию он попал через десять лет уже с французским паспортом. Повод для возвращения был печальнее некуда. Мать, которой Серафим регулярно переводил деньги, умерла, так и не дождавшись сына. Он узнал об этом лишь спустя несколько месяцев, по завершении очередной заграничной командировки.
Если Москва еще поражала своей блестящей капиталистической оберткой, в родном Колотозино, кажется, ничего за эти годы так и не изменилось. Только дома стали как-то пониже, поскукоженнее что-ли, улицы поуже, да поразбитие. Да еще на каждом углу можно было купить водки, чтобы помянуть былое.
В ностальгической грусти прошелся по улицам, зашел в свою панельную пятиэтажку с пахнущим мочой подъездом и давно некрашеными стенами. Их с мамой квартира