Можно всё. Даша Пахтусова

я не стала ревновать. Среди прочих за столиком сидел старик по имени Билли, который научил его играть еще ребенком. Билли пристально посмотрел мне в глаза из-под шляпы. Он ничего не сказал, лишь грустно улыбнулся. Но в тот миг мне показалось, что он знает о моей жизни что-то, чего не знаю я. В этой компании были самые волшебные люди, которые сразу полюбили меня просто так и, подобно всем, кого я встречала в пути, засыпали комплиментами… Они подарили мне свой альбом и барабанные палочки, расписавшись на каждой, и, захмелев от пива, не хотели отпускать, но в конце концов благословили на дорогу и сказали, что будут ждать, когда я вернусь. Позже я смогла объяснить себе их неоправданную любовь. Люди проводят здесь, в Вирджинии, довольно короткую жизнь. Не в том смысле, что у нее короткий срок, а в том, что дни их повторяются один за другим. Дэйв и через 10 лет будет играть в том же баре, ходить на рыбалку с друзьями на тот же пляж по выходным и изредка болтать с занесенными ветром в его город бродягами. Я была для них той самой загадочной бродягой с непредсказуемой судьбой, так отличающейся от их собственной. Я была мечтой, которую по тем или иным причинам они не могли осуществить.

      Когда я пришла домой, алкоголь в магазинах уже не продавали, а напиться чертовски хотелось. Завтра я должна была уезжать. А значит, пора было сделать то, что я с болью в сердце откладывала.

      – Эй! Есть кто на втором этаже? – крикнула я тем, кто теперь жил на нашем балконе. Оттуда сразу высунулся какой-то узкоглазый мальчишка и с недоумением уставился на меня. – Привет! Можно к вам залезть на минутку, посмотреть на закат?

      – Он давно прошел…

      – Тогда можно посмотреть туда, где он был?

      – Э-э… Конечно. Сейчас, только ключи от входной двери найду.

      – Не надо! Я поднимусь по пожарной!

      – Там подниматься запрещено.

      – Да, я знаю!

      Я вмиг вбежала по железной лестнице, которая помнила все. Вот оно, зеленое колючее покрытие, которое так больно впечатывается в попу и долго сохнет после дождя. Вот крашенная в белый деревянная стена, на которую я облокачивалась, читая эсэмэски от Дэниела. Вот перила, на которые он сажал меня, чтобы удобнее было целоваться. Вот закат, который я уже никогда отсюда не увижу. Я отделалась от парнишки, ответив на пару его вопросов, и осталась стоять одна, всматриваясь в линию, где океан соединяется с пляжем. Я чувствовала себя актером сгоревшего театра. Спектакль окончился год назад, вся труппа уже давно раскидана по миру. Режиссер спился. И вот она я, стою одна среди выцветших декораций на покрытой пылью сцене. С тех пор у меня больше не возникало желания вернуться в те места, где было прожито что-то важное.

      Я посидела еще чуть-чуть с Дианой на заднем дворе отеля. Она сказала, что все эти путешествия в одиночку оказались вовсе не ее штукой и что теперь она стала ценить дом. Мы выпили одну бутылку пива на двоих, обнялись и разошлись. В три ночи я села в автобус, направляющийся на запад. Теперь только на запад.

      Глава