Не дожидаясь конца разговора, он вышел на улицу и быстрыми шагами направился по тускло освещенной мостовой к дому. Он почти бежал, с теплившейся надеждой, что девушка ждет его, сидя на кровати и завернувшись в одеяло. Несколько кварталов, два лестничных пролета, дверь… комната пуста. На столе в свете уличного фонаря блестят металлические заклепки на боках саквояжа. Она не взяла денег! Где она? Что с ней? Как он был несдержан, как спор на расправу! Он сел на кровать и обхватил голову руками. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появилась Настя, сгорбленная под тяжестью какого-то мужика, еле передвигавшего ноги.
– Помогите, прошу вас! Мне некуда больше было его привести. Помогите!
Аника ошеломленно глядел на обоих. Потом подхватил мужика под руки и усадил в кресло. Тот стонал. Аника обернулся к Насте:
– Ну, знаете, мадемуазель, с вами не заскучаешь!
– Пожалуйста, не прогоняйте! Мне некуда больше идти, меня везде ищут. Я правда, ни в чем не виновата!
– А это, он кивнул на мужика, – ваш родственник?
– Нет, я не знаю, кто это, просто…ну не могла же я его бросить на улице, он очень просил помочь!
– И вы не нашли ничего лучшего, кроме как привести его ко мне!
– Я не знала, что делать. Я бродила по улицам, не зная куда идти, потом появился он. Вырос, словно из-под земли, просил помощи. Сказал, что его преследуют, и что у него отнимаются ноги…
Мужик в кресле захрипел, руки и ноги свело судорогой. Он с трудом вытянул из-за пазухи сверток:
– Подойди! Подойди, дочка!
Настя подбежала и наклонилась к нему.
– Я проклят, это она меня наказывает, нельзя было её красть. Я уже не чувствую тела, руки, ноги, все будто каменное. Дышать тяжело. Вот! Возьми! Верни её на место! Верни, не то худо будет всем. Она чудотворная! Огромных денег стоит, – он сунул Насте в руки сверток, – ты её не крала, тебе ничего не будет, только надо вернуть её на место, слышишь, иначе будет беда.
Настя развернула сверток. В руках, струился слабым светом отраженных уличных фонарей образ божьей матери. Видно было, что ему не одно столетие. Воздев к верху руки, Богородица держала на коленях младенца, и святой Николай со святой Марией Египетской дополняли рисунок иконы. Мужик дернулся и прохрипел:
– Стена! Стена необоримая! Верни… в Тобольск…
Он вытянулся, и голова его поникла. Аника не верил, что все происходящее – явь. Сначала закрыли цирк, потом в его квартире девушка с явно непростой биографией. Потом краденые деньги, теперь еще какая-то невероятная икона и труп в его комнате. Это было слишком. Настя обернулась и вопросительно смотрела на него:
– Простите ради Бога, я причинила вам столько беспокойства. Что же теперь делать?
Он видел тоску и мольбу в её глазах. Они сражали его наповал. Он не мог прогнать её, не мог отказать ей:
– Ложитесь спать!
– А он? – Она кивнула на мертвого, – что с ним?
– Я