Единственное свободное место – рядом с Нарлитаром, на диване. Сажусь и злюсь на чересчур короткое платье. Уж лучше с оборотнем в саду, право, чем рядом с будущим мужем, который видит в тебе прислугу и его братом, который не прочь меня…ну, в общем, попробовать. И почему я парнем не родилась?
Нарлитар вручает мне чашку. Да, это действительно то, что нужно. Мне обработали ссадины, но не дали толком успокоиться. И от пара, идущего из чашки, от запаха первосортного зеленого чая, от уютно потрескивающего камина, я окончательно расслабляюсь. И преграда, которая держала мои чувства до этого, разрушается, оставляя внутри странную опустошенность. Чашка дрожит в моих руках, и горячая жидкость проливается прямо на разбитую коленку. Я вскрикиваю и слышу звон разбитого фарфора. Только потом понимаю, что это моя чашка.
– Ани! – вскрикивает Дарстед.
У меня на глазах выступают слезы, хотя боль еще не добралась до сознания.
– Ну, тихо, – Нарлитар, к моему удивлению, обнимает меня. – Перепугалась что ли? Ани?
Не забывает об игре.
А мне просто хорошо рядом с ним. Тепло. Безопасно. И я глубоко дышу, вдыхая приятный свежий запах, чувствуя крепкие объятия.
– Запоздалая у тебя реакция, – говорит Нарлитар и улыбается. – Все же кончилось уже. Чего реветь?
Я действительно плачу.
– Оставлю вас, – говорит Дарстед. – Уложил бы ты ее спать и дал выходной. Считай, спасла жизнь толпе девчонок. Я бы еще премию выписал… Ну, Ани, увидимся! Ты умничка!
Я улыбаюсь, глядя, как Дарстед насвистывает что-то веселое и уходит.
– Ванесса, – улыбается Нарлитар, – честно слово, я ни минуты не жалел, что взял тебя учиться. Ты ежедневно влипаешь в какие-то истории. Тихо ты, не дергайся, ногу-то дай, еще и кипятком обожгла.
Он касается раны, и я вздрагиваю. Но потом приходит долгожданная прохлада и боль уходит. Я словно в стальных объятиях: одна рука Нарлитара лежит на здоровом колене, вторая обнимает за плечи.
– Ванесса, – вкрадчивый хриплый шепот. – Ты заставляешь меня волноваться.
Я сглатываю, чувствуя, как сладко отзывается низ живота.
– Простите, – лепечу, с одной стороны мечтая, чтобы он отпустил меня, с другой – чтобы это не кончалось.
Губы осторожно, почти невесомо касаются моего уха, и дыхание заставляет закусывать губу. Ой, мамочки! Куда уж мне выстоять против этого мужчины-то?
– Нет, не прощу, – он заставляет меня откинуться на спинку дивана, и нависает сверху. – Почему ты толкнула его, Ванесса? Почему не убежала?
– Не знаю, – шепчу я, зачарованная взглядом.
– Ты думала о том, чтобы убежать, девочка?
– Нет, – шепчу я.
Облизываю нижнюю губу. И, видя веселье Нарлитара, краснею (в который раз?).
– Ты меня поражаешь, Ванесса, – говорит он.
Я чувствую, как горячая ладонь мужчины поднимается выше, по ноге, осторожно проникая под ткань платья,