Похоже, убитый извлёк его из раны. Зря. Верная смерть от кровопотери. «Не в его случае», – отметил спокойный голос в сознании.
Я перевернул труп на спину. Присел на корточки. Он будто иссыхал на глазах. Странно…
Нож в руке – белый, с ажурным кружевом декоративной гарды – не напоминал боевой клинок. Скорее, для писем.
Идеальное орудие убийства. Кто убивает кинжалами в наш прагматичный век? Канцелярская утварь – другое дело.
Ветер донес аромат роз.
…Позже, когда квартира и крыша наполнились суетой офицеров, белыми комбинезонами экспертов и вспышками камер, меня подозвал лейтенант.
– Рудольфи! Мы нашли у старика в кармане документы.
– Не понимаю, – посмотрел я на раскрытую книжицу. – Может, сын? Этому парню лет тридцать от силы. Зачем дедуган таскал его ксиву?
Лейтенант Сергеев, мой шеф, глава городского отдела по раскрытию особо тяжких, в просторечии «убойного», пожал медвежьими плечами:
– Ну так что… Выходит, маньяк полез к старику, а тот утащил его за собой на тот свет? И дело закрыто.
– Хорошо бы.
Мы оба знали: в Матреге случается всякое, но только не такое везение.
2
Я вспомнил об этом происшествии два дня спустя. Пусть даже я числился одним из ведущих дело детективов, только в дурном кино бывает так, что вся городская преступность вежливо ждёт, пока полицейский закроет свое Очень Важное Дело и только потом безобразит дальше, в порядке строгой очередности.
Я тогда сидел в отделе. Отделы детективов никогда, знаете ли, не изменятся. Рухнет небо, возгласит означенный час труба архангела, и грешники с праведниками потянутся в Великий Отдел ждать следственных мероприятий перед Судом.
Вот уж бардак выйдет.
Отделы выглядят одинаково почти всюду и всегда. Бывают они большие и совсем маленькие, но концепция неизменна – напихать в замкнутое пространство максимум столов, усадить за них сотрудников; добавить по вкусу табачного дыма и духоты; пусть всё заглушает грохот клавиатур, а по черным экранам терминалов ползут тексты рапортов; еще нужны свидетели, задержанные и подозреваемые – неизменно кричащие, и, чтобы добавить неразберихи, пусть свисающий с потолка телевизор что-то бормочет.
Я тупо смотрел в глаза сидящего напротив паренька в фиолетовой куртке. Не сказать, чтобы его взгляд был интеллектуальней моего. В допросной за стеной кого-то били.
– Ну и зачем ты кокнул того сопляка? – устало спросил я.
– А зачем он «желтый»? – набычился парень.
Ах да, великое противостояние болельщиков двух шахматных команд. Подростковые банды, будь они неладны, честь шахматной короны.
Я с грустью покосился на заваленный бумагами стол. В книжках хорошо. В книжках все преступления осмысленны, никто не рубит топором по пьяной лавочке детей. Особенно другие дети. Две жизни отнял, подлец – у убитого и у себя. Жалко. Ну что тут сделаешь?
Дверь