– Если они будут, – перебила я. – Поможешь?
Высокомерный кивок в ответ. Ну же, рыбья кровь, пошевеливайся. Не у всех пять тысяч лет в запасе…
Пульсация в висках, бурлящая во мне энергия. Она извергается наружу, переливается через края. Взамен приходит другая, мощная, холодная, с горьким привкусом сандала. Что-то здесь останется, мое. На время, ведь в итоге оно обязательно вернется, а инородное уйдет. А пока этого не произошло – я могу спрятаться. Укрыться, затаиться. Никто не высмотрит.
Отданная энергия взмыла ввысь, разлетелась во все стороны бенгальскими искрами. Птичка злорадно засвистела, просунула голову между прутьев, склевывая огоньки. Ах ты ж! Иллит поморщилась, прутья сжались теснее. Птичка закатила глаза, беспомощно дернулась и обезглавленной тушкой рухнула на дно клетки. Досвистелась.
– Как он тебя отпустил? – спросила Иллит обманчиво мягким тоном. На длинной шее блестел серебряный кулон – галочка, перечеркнутая косыми линиями. Голосование не засчитано…
– Не помню, – пожала я плечами.
Правда, не помню. Были условия… Одно, два?
Подушки закружились каруселью. Невнятное бульканье, эхом накатывающие ощущения. Царапающая боль, нечто вязкое и горячее в горле, мешает. Нечем дышать.
Иллит впилась в меня колючим взглядом, покачала головой:
– Не ходи сюда часто.
– Стоит послушаться?
– Как хочешь, – усмехнулась она. – Твое тело – твое дело.
Волшебная фраза. Я рассмеялась в голос. Энергия Иллит бурлила во мне как шампанское, пузырьками щекоталась в носу.
– Т-с-с… – Иллит прижала палец к моим губам. – Теряешь время. Отсчет давно пошел.
Опора пропала, завертелся хоровод фонариков и подушек. Кого хочешь, выбирай… Можно шелковое одеяло? Нет? Ну и ладно. Меня словно всосало в гигантскую воронку, закрутило и безжалостно понесло вверх. Энергия становилась все гуще, давила, затекая жаром внутрь, потом булькнула и застыла. Стрельнуло жгучей болью. Реальность, привет! Это точно ты. Во рту – металлический привкус, под щекой – что-то мягкое, пухлое, влажное. Я приподнялась на локтях. Сбоку белело чье-то перепуганное лицо, перед глазами среди черной мути плавала смятая подушка в красных пятнах. Сквозь пелену на ткани отпечатывались новые точки – кап, кап, кап.
Отбросить подушку, лечь на спину. Запрокинуть голову и дышать – ртом, через силу. Белое лицо исчезло, затем появилось снова. Точно. Инна, моя новая родственница. Судя по безумному виду – та еще паникерша. Переносицу обожгло холодом, видимо, притащила лед. Мутная чернота расползалась, удушливо покачивалась, сминая стены…
Стоп! Отставить весь этот беспредел, сосредоточиться. Пульт нащупался – главное, правильно его себе вообразить. Марево схлынуло, пришла ясность.
Я отобрала у Инны телефон – та лихорадочно тыкала пальцем по кнопкам, пытаясь вызвать скорую, МЧС или ОМОН. Ну, или всех вместе. Нет,