– Пока что не знаю. Она в тюрьме.
Сара ничего не сказала. И незачем было. Все было написано на ее лице. Мы ей верили, а теперь, гляди.
– Как Эми? – спросил Питер.
Сара тяжело вздохнула.
– Можешь сам посмотреть. Здесь я несколько за пределами своих знаний, но, насколько я могу сказать, она в порядке. В порядке с человеческой точки зрения. Небольшое истощение, она очень слаба, но лихорадка прошла. Если бы ты привел ее сюда и не сказал мне, кто она такая, я бы сказала, что это идеально здоровая женщина двадцати с чем-то лет, только что сильно переболевшая гриппом. И пусть мне кто-нибудь объяснит, как такое возможно.
Питер максимально сжато пересказал то, что произошло. «Бергенсфьорд», видение Грира, трансформация Эми.
– Что собираешься делать? – спросила Сара.
– Пока работаю над этим.
У Сары было ошеломленное лицо; смысл услышанного начал доходить до нее.
– Наверное, мне стоит извиниться перед Майклом. Смешно думать о таком сейчас.
– В семь тридцать у меня в кабинете собрание. Ты мне там понадобишься.
– Я-то зачем?
Этому было множество причин, и он начал с самой простой.
– Потому что ты участвовала в этом с самого начала.
– А теперь участвую в конце, – мрачно сказала Сара.
– Будем надеяться, что нет.
Она немного помолчала.
– Вчера в больницу женщина пришла рожать. Все только начиналось, мы могли ее домой отправить, но она и ее муж были у нас, когда сирена зазвучала. И где-то к трем часам ночи она надумала родить ребенка. Ребенка, посреди всего этого.
Сара пристально поглядела на Питера.
– Знаешь, что я хотела ей сказать?
Он покачал головой.
– Не стоит.
Дверь спальни была распахнута настежь, и Питер остановился на пороге. Занавески задернуты, пропуская в комнату лишь слабый желтоватый свет. Эми лежала на боку, закрыв глаза, расслабившись и подсунув руку под подушку. Он уже хотел уйти, когда ее глаза открылись.
– Привет, – очень тихо сказала она.
– Ничего, спи дальше. Просто хотел тебя проведать.
– Нет, останься.
Она обвела комнату сонным взглядом.
– Который час?
– Не знаю. Рано еще.
– Сара приходила.
– Знаю, встретил ее на пороге. Как себя чувствуешь?
Эми меланхолично нахмурилась.
– Я… не знаю.
Ее глаза вдруг расширились, будто ее мысль удивила ее саму.
– Голодна?
Какое простое желание. Питер кивнул.
– Посмотрю что-нибудь.
Он пошел на кухню и зажег керогаз, которым уже не один месяц не пользовался. Вышел наружу и сказал солдатам, что ему нужно. Умылся, пока ждал их. Когда они пришли с небольшой корзиной, керогаз уже прогрелся. Кефир, яйца, картошка, буханка плотного темного хлеба, джем из разных ягод в банке, запечатанной воском. Питер принялся за дело, радуясь, что эти мелкие заботы отвлекают его от остального. Обжарил картошку на чугунной сковороде, потом разбил в нее