2
Бой утихал. Вражеские пушки замолчали, не стало видно и цепей пехоты. В это время к железнодорожному мосту подошли батальоны 13-го полка и взвод первой батареи. Задолго до заката наши отошли от первоначальных позиций. Отход глубоко взволновал солдат. Особенно поразило всех небрежное отношение к артиллерии. Третья батарея потеряла за полчаса почти весь свой состав офицеров и орудийной прислуги.
Вечером на станции Тафашин в ожидании поезда собрались раненые офицеры, солдаты и артиллеристы.
– Не понимаю, почему у нас плохо поставлена связь, – сказал поручик Пушков. – Одну батарею расстреливают, а остальные где-то далеко в резерве. Говорят, что им еще утром дано было распоряжение двинуться к мосту, но потом получилась какая-то путаница и все из-за устного, а не письменного распоряжения. И теперь не знают, кто напутал: ординарец, адъютант генерала или сам генерал.
– Командование батареи тоже не на высоте своего призвания. Установили пушки на открытом месте, да так, что и убрать некуда, – сказал подпоручик Бордюг.
– Но бились они отменно, – продолжал Пушков. – Представьте себе, на них сыпалась шрапнель от двадцати четырех пушек, стрелявших беглым огнем. Давайте подсчитаем, сколько это пуль в секунду. Современная полевая пушка может выпустить без прогрева тела около десяти снарядов в минуту. В каждом снаряде двести шестьдесят пуль. В течение получаса около двух миллионов свинцовых пуль на головы сорока человек! Несмотря на огромную убыль в людях от свинцового ливня, наши артиллеристы отвечали почти четырьмя снарядами в минуту из каждого своего орудия… Стойкость проявили необычайную. Мне почему-то думается, что японцы не выдержали бы такого убийственного огня и сразу же побросали бы свои пушки.
– Мы плохо знаем наших солдат, – откликнулся на разговор офицеров капитан Бенуа. – В мирное время мы далеки от них. Далеки, я бы сказал, своими попойками и франтовством. Казалось бы, у них должна накипеть злоба к нам. Казалось бы, они должны были бросить нас в тяжелую минуту. Но мы видим обратное. Почему? Солдаты считают нас бездельниками, неизбежным злом, а свое дело священным. Когда опасность стране – не время сводить личные счеты. Эта формула, должно быть, крепко сидит в их существе. Для них дорога честь родины, нации… Наши солдаты – удивительный народ. Они входят в азарт. На моих глазах канониры работали и после того, как получили ранения. Только бы руки и ноги были целы.
– Что мы преследовали, вступая сегодня в бой? – спросил Пушков.
– Нужно было выяснить силы неприятеля и его намерения, – сказал штабс-капитан Штединг. – Насколько мне известно, мы предполагали с утра перейти в наступление, но японцы предупредили нас, поэтому пришлось остановиться на обороне. Но все же японцы и третьего мая не рассчитывали на сопротивление.