Мой парашютный предел. Роман. Геннадий Леонидович Копытов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Геннадий Леонидович Копытов
Издательство: Издательские решения
Серия:
Жанр произведения: Современная русская литература
Год издания: 0
isbn: 9785449679093
Скачать книгу
p>

      Часть первая

      «Письмо из СА. «Дембель в маю…»

                      Армейским братишкам:

                      Николаю Морозову,

                      Коршунову Андрею,

                      армейской подруге —

                      отважной и нежной

                      парашютистке-

                      Одинцовой Ритульке

      – посвящается!

      10 мая.

      Вечером, как всегда, собрались в полковом клубе мои друзья: Николай Саратов – завклубом, Андрей Коршунов (хотя он утверждает, что был тогда в командировке), Коля Морозов, и наши девочки: премилая татарочка и две нежные казачки.

      Три подружки, ученицы девятого класса – Нелли, Ольга и моя парашютистка- Маргоритка. В руках у девочек, почему-то, много матовых, одуряюще-душистых ландышей, свежих, как наши девчушечки. Наверное, мы проредили клумбу у клуба.

      Я пришел в фуражке и «парадке».

      Марго озадаченная:

      – Что, ты, такой красивый и задумчивый?.. В фуражке…

      – Завтра домой еду! Дембель. Придешь провожать?..

      Улыбка, с её, ослепительно- прекрасного, лица стекает вязкой тенью, из карих глаз Маргуши бегут слезы. Я обнимаю ее, грустную, опешившую от моего безмерного счастья и её неожиданного отчаянья, и тащу целовать в комнату киномеханика…

      Наверное поэтому не успеваю написать самому себе письмо из СА.

      Хотя давно задумал, и всё откладывал, этот странный ход, но щемяще-печальная, хотя и выжимающая из себя улыбку, на объектив фотоаппарата, Ритуля и друзья, в этот вечер, казались важнее!

      Послание из прошлого, письмо из СА.

      Пришло с запозданием в десятки лет.

      Вот оно!! Из солдатского конверта

      без марки, со штампом «СА», выпадают два

      пожелтевших тетрадных листа в клетку.

      Тогда так не смог бы написать.

      Да и что было бы в том письме?

      О чем серьезном мог сообщить самому себе?

      – Привет мне? от меня? из армии?

      Конечно же: причудливо-замысловато, немыслимо, пронзительно-завораживающе; приехать домой и получить письмо из армии… от себя…

      Какой-то психо-временной скачок, не только, с расщеплением, но с полным растворением личности в хаосе не заимствованной зауми…

      Мы закрываем на запоры огромные двери армейского клуба. Я вольготно раскидываюсь на стендах. Гитара в моих руках:

      – Уезжают в родные края…

      Рита просила меня не напиваться в паровозе! Конечно же, найився-напывся с какими-то дембелями из Москвы, хотя назойливо помнил её отчаянную, наивную детскую просьбу:

      – Геночка, ну пожалуйста, не пей! Нет такой причины, чтобы напиваться!!

      Добрая, нежная, заботливая Ритулька…

      Теперь право на роман в письмах, на целых пять лет (может, даже больше), перешло от «бывшей» (но давно являющейся, «никакой») к Ритуське Одинцовой…

      12 мая.

      Я демобилизовался из СА.

      На следующий же день, абсолютно случайно на троллейбусной остановке, (ехал в институт подавать документы, в июне начинались приемные экзамены) наткнулся на девочку, с которой встречались до армии. Она предложила, если я интересуюсь ею, то звонить, заходить. Но я не сделал ни того, ни другого.

      Она же, писала мне в армию, бессмысленно-мудреными словами:

      – Не надо инициировать чувства! —

      Ну, а как их не «инициировать», если они сами, откуда-то, инициируются и аккумулируются, и переливаются через край!

      Я был, так весело «отпиночен» ею год назад, когда приезжал в отпуск…

      Сейчас же, сам приехал из «армейки»,

      как персонаж «пиндосовского» фильма, «тупой – еще тупее».

      С казАчками никогда глобальных тем не прокачивали. Гуляли и целовались, а с Ритулькой еще и разом «звалювалися з литака»…

      Поэтому интересоваться и общаться с девочкой из бессмысленного, доармейского, расползающегося, непроклеенного прошлого на одном языке, я вряд ли смог бы, да и просто не хотел.

      Воспоминания о ней, вызывали во мне приступ дурноты и озлобления.

      Я осознал, что мы кардинально иные. Разнопланетные. Разновекторные.

      А вот, Ритулькины письмишки, долго ещё, грели меня провинциальной наивностью и нежностью…

      После окончания 10 класса Рита поступила в Сестрорецкий торговый «колледж». Переехала к сестре из знойной Кубани в мокрый Питер (на тот момент Ленинград).

      Я попытался на новогодние каникулы прилететь к ней. На руках авиабилет, Рита не поехала на праздники домой и встречает меня в аэропорту Пулково…

      Повторяется