Юноша наконец решился посмотреть на профессора. Брови Маранатти неудержимо ползли вверх. Казалось, сейчас они оторвутся и взлетят к потолку.
– Господин Эймар изволит излагать школьную программу?! Вы что, смеетесь?
Голос Маранатти дрожал. Наверное, профессорский ум давно не оскорбляли такой ересью.
– Я был лучшего мнения о сыне господина архивариуса.
Это никогда не закончится! Он – лишь блеклая тень отца.
Эймар сжал зубы, руки по привычке потянулись к поясу за шпагой. Нет, нельзя срываться. Он на уроке, а не в квартале Баккарассе. Если хорошо подумать, в драку можно и не ввязываться, напомнил себе юноша.
– Хотите знать мой концепт? Что ж… Может, когда-то звезды и сотворили мир, но теперь им плевать на нас. Здесь нет звезд, по земле ходят люди – сильные и жестокие побеждают и кроят мир по своему желанию! И если окажетесь у них на пути, никакие концепты не уберегут!
Маранатти медленно сполз с края стола, поправил и так идеально сидящий камзол.
– Брутально и не эстетично, но ваша точка зрения имеет право на жизнь, – брови Маранатти наконец опустились. – Думаю, я посоветую господину Террису устроить вас в гвардию к дукэ. С такими задатками вы легко дослужитесь до капитана! На сем и закончим занятие.
Уголки губ Маранатти искривились в снисходительной усмешке, он едва заметно поклонился и вышел из библиотеки.
Эймар развязал ворот рубахи – как же не хватало свежего воздуха – и в сердцах смел груду учебников со стола. Стопка книг неуклюже свалилась, обложки раскрылись, показывая нутро желтоватых страниц.
А он еще думал, неплохо бы подтянуть риторику и философию, умных мыслей поднабраться. Вот мог сегодня приобщиться к ученой мудрости, и что из этого вышло? В аналитической геометрии господина Файхмана была хотя бы логика. Пространство, фигуры, координаты – тут все ясно. Но какой смысл рассуждать о мироустройстве, тем более спорить, если выигрывает тот, кто совершает поступки и борется?
Все, на сегодня хватит, он выполнил просьбу Леона.
Эймар оглядел библиотеку – склеп склепом, надо скорее уносить ноги, пока сам не превратился в ходячего мертвеца.
Как можно тише – не дай Кош, на дороге вырастет Леон и снова заставит что-то пообещать – юноша спустился по лестнице, прошмыгнул в свою комнату. Подобрал промокший от снега плащ – высохнет по дороге, подхватил шляпу.
После представления на площади Орбэ он решил во что бы то ни стало сходить на улицу Пекарей и найти белокурую девушку. Эймар еще не придумал, что скажет, когда ее встретит. Поначалу, наверное, спросит имя – должен же он знать, о ком будет вспоминать, когда уйдет из Женавы.
А вдруг девушка его не узнает? Ведь видела всего два