Ком застрял в горле. На несколько мгновений я потерял связь с реальностью. Ужас от увиденного не давал мне разумно мыслить, страх вцепился в меня, будто хотел разорвать мою душу, как это только что сделала мама. Меня поглотило полное непонимание происходящего и жуткая вина. Что-то мне подсказывало, что во всём был опять виноват я.
Обезумевшая женщина, что ещё секунду назад была моей матерью, помчалась на меня с диким воплем. Я, почти что ничего не понимая, что происходило и почему всё так обернулось, выскочил из туалета, резко закрыв дверь, отчего мать врезалась в неё. Но это её не остановило. Она помчалась дальше на меня, желая убить, растерзать меня своими острыми ногтями, впиться мне в шею, почувствовать на губах вкус моей крови, моей смерти. Расталкивая всех попадавшихся мне людей, я со всех ног убегал от монстра, чувствуя, как разрывались мои лёгкие и пот тёк ручьями по лбу. А ещё мне было плохо: как-никак, а у меня была тяжёлая рана и вообще тяжёлая жизнь. Но я продолжал бежать. Наверное, скоро я уже буду мастером бега и смогу выступать в соревнованиях. Да куда там, в олимпиадах!
Я вылетел из длинного коридора в большой холл и резко закрыл за собой двойные двери. В них тут же врезались несколько тел, в том числе и моя обезумевшая мама. Эта мысль заставила меня почувствовать боль. Огромную, душераздирающую боль, смешанную с безвыходностью и беспомощностью.
Это была уже не моя мама. Её больше не было.
Внезапно я понял, что когда касался людей, они сходили с ума, превращались в монстров, в безудержных тварей, в таких же чудовищ, как и моя мать, но поверить я в это не мог. Я слышал, как они кричали мне, как бились об дверь, пока вдруг не начали пожирать друг друга. Именно, пожирать. Я просто в ужасе смотрел в пробитое окно двери, как они разрывали друг другу тела и запихивали себе в рот, и трясся от страха, медленно отступая назад. Кровь лилась из-под двери, заливая пол, жуткие крики боли и безумия слышались оттуда…
Но я уже бежал, не в силах вынести эти мучения.
4. НЕЧТО ЖУТКОЕ
Дыхание.
Вот что было для меня худшим в беге. Никогда не дышал так, как надо, отчего всегда задыхался, даже когда только-только начинал бежать. Не понимаю, как вообще люди занимались лёгкой атлетикой и выступали на соревнованиях – это ведь так сложно! Наверное, поэтому я вообще не любил спорт. И ходил ни живой, ни мёртвый.
Но когда тебе угрожала опасность, смертельная опасность, а ты дорожил своей шкурой, убегать тебе всё равно приходилось, как бы ты этого не хотел. Я уж точно не хотел ни бегать, ни испытывать на себе всю тяжесть приключений, ни превращать людей в монстров одним прикосновением.
Ноги несли меня мимо выхода из больницы, мимо парковки, мимо людей, которых я отталкивал в сторону. Они что-то кричали мне вслед, но потом резко замолкали, из-за внезапно нашедшего на них плохого самочувствия, истерики и конвульсий,