– Тимофей, – с досадой в голосе произнёс Исайчев, – Нам ещё в Сартов возвращаться, а за забором, – Михаил взглядом показал на соседский забор, – неопрошенный брат Софьи Мизгирёвой отдыхает… так что вот так… давай уж лучше здесь разговор козьим молочком запьём. Не возражай, пожалуйста! И справки мне твои не нужны, ты здесь с какого года служишь?
Майор обернулся на сопровождавшего его офицера полиции, приказал:
– Капитан, свободен, машину за мной, как доедешь до Отдела сразу шли обратно. Вникай! А ты, дед, иди дои козу. Нам с майором тет-а-тет поговорить нужно.
– Как, как? – засуетился дед.
– Иди в задницу, Сергеич, – прикрикнул майор. Дождался, когда старик скроется за дверью хлева, заговорил. – Здешний я, Мишка, только на учёбу в институт отлучался. Потом по собственному желанию вернулся. Пять лет как начальствую. Что ты про Софью хотел узнать? Давай! О её самоубийстве я в курсе. Что там не так? Почему ты этим делом занялся? Вроде дело для салаг. Там, что закавыка есть?
– Есть, есть, – покивал Исайчев, – Полковник Корячок лично просил разобраться… с чего она вдруг. Софья записку странную оставила: Меня убил Лель…
– Кто? – охнул Конопаткин, – он же погиб?!
– Вот то-то и оно, – Исайчев кратко рассказал бывшему однокурснику о событиях, предшествующих самоубийству Мизгирёвой.
– Да-а… – задумчиво, растягивая слово, произнёс майор, – девка-то она Соня Полушкина с вывертом, непростая девка была. Если что не по ней выкрутит шкуру наизнанку, а своего добьётся. Мы вместе росли, я на класс постарше был… Леля она себе в собственность, ещё с детского сада наметила. По пятам за ним ходила. Он какую-нибудь девчонку к берёзкам ведёт, целоваться, а она за ними по кустам на брюхе ползёт. На следующий день девчонка битая в школу приходит, за каждый поцелуй по синяку! Так, всех в Хвалыне от него и отвадила. В Сартов погналась, там упустила… Говорят, последняя его пассия, на которой он жениться собирался таких ей тумаков отвесила, что Сонька три дня из комнаты в общежитии не выходила, раны зализывала. Но умница была, школу с медалью закончила.
– Тимофей, что можешь сказать о брате Игната Островского? Кажется, он в этом деле засветился…
– После смерти матери Игнат забрал Славку. Жил мальчишка с ним до самой гибели, а потом, обретался у несостоявшейся невесты Леля. Она его не отпустила, пока он в школу ходил. Невеста Леля цирковая гимнастка, а Славка после школы в юридический институт поступил. Год проучился и бросил, ушёл на озеро Байкал к бурятам, потом говорят в Монголию перебрался, а уж потом в Тибет. Там прибился к монастырю, толкуют вроде веру поменял. Приехал первый раз в Хвалынь полгода назад, погостил недельку, могилки матери и брата поправил и опять сгинул. Куда? Никому не сказал. Планами на жизнь не делился. Бабки на лавочках говорят, что вроде недели две назад опять заезжал, но мои хлопцы данную информацию не подтверждают. У Островских здесь