Это нужно иметь сверхволосатую лапу в верхах, чтобы пробить медику досрочное звание или награду. Да и черт с ними. Когда я сам себя обрек на пожизненную службу в армии, то даже мысли никогда не допускал о каких – то поощрениях. Кадровики всегда и везде кичились своей конторой. Их любимые выражения: «Кадры решают все!»; «Выше кадров только солнце, выше солнца только ГУК!» (Главное управление кадров в армии). Или «Всякая хорошая бумажка должна хорошо отлежаться». То есть, чтобы выжать у ходатайствующего все соки, любое прошение-бумажку, нужно
надолго положить под сукно.
Прощание управления дивизии и офицеров гарнизона с начальником кадров было обставлено с помпой. Он ведь метил стать начальником кадров ВДВ. Было сказано много слов теми, кого он реально продвинул по служебной лестнице, и теми кому было положено говорить по штату. Затем офицерская колонна проводила его гроб в «Урале» за черту города, а далее грузовик отправился с его телом на малую родину. Куда именно, я не вникал.
Иду контролировать обед в солдатской столовой. С 1985 года идет строительство корпуса новой, на две тысячи посадочных мест. Первая заморозка строительства произошла в восемьдесят шестом, потому что все силы бросили на ЧАЭС. Через год продолжили, но потом сорвали строительную бригаду и кинули в Ленинакан, после землетрясения. Теперь в связи с развалом Союза, вообще непонятно, закончат ли, поэтому питание личного состава полка и частей, которые находятся в этом городке, много лет происходит чуть ли не в три смены.
Соответственно, мытье посуды и помещений происходит в постоянной спешке, качество работы нулевое. Здание старое, его уже много лет никто не ремонтирует, потому что надеются на переселение в новую. Вот так все и тянется. Отсюда хроническая заболеваемость личного состава всем букетом кишечных инфекционных болезней.
Во время приема пищи, три раза в день, здесь постоянно присутствует весь суточный наряд офицеров и прапорщиков, а также ответственные по подразделениям. Приемы пищи затягиваются и плавно перетекают с завтрака в обед, а затем в ужин. Личный состав суточного наряда по столовой похож на чертей в преисподней. Робы черные, засаленные, лица, соответственно, такие же. Постоянно где – то идет прорыв старых труб. Помещения заполнены клубами пара. Ходить по залам и подсобным помещениям приходится чуть ли не на ощупь. Полы скользкие от жира и грязи. Того и гляди, можно поскользнуться и расквасить свою физиономию.
Возле входа в столовую сидит бывший ее начальник, старый прапорюга по фамилии О. Он теперь на пенсии, но продолжает работать помощником начальника продовольственного склада. Закинул нога на ногу, газету читает.
– Здравия желаю, товарищ прапорщик! Во что так усердно вчитываетесь? -подначиваю я его.
– Здравия желаю, товарищ капитан. Читаю