Творческие карьеры становятся яркой иллюстрацией феномена положительной обратной связи, известной как «эффект Матфея». Термин предложен социологом Робертом К. Мертоном и восходит к стиху из Евангелия от Матфея, где сказано: «ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет». Этот термин описывает расходящиеся, словно круги по воде, последствия кажущихся незначительными событий, зачастую глубоко меняющих всю карьеру исследователя[127].
Тот же эффект наблюдается в экономике. Ближе к завершению учебы большинство аспирантов-экономистов в США ищут работу, посещая ежегодные заседания Американской экономической ассоциации. В 1971 г., когда я завершал обучение в Беркли (и как будущий PhD прощупывал рынок труда), ее заседания происходили в Новом Орлеане. Когда сумрачным декабрьским утром в Сан-Франциско я поднялся на борт самолета, простуда, начавшаяся у меня накануне, развилась в полномасштабный грипп. Мне явно не везло. На всех собеседованиях я страдал от высокой температуры и почти наверняка производил неблагоприятное впечатление. Я покинул Новый Орлеан в унынии, полагая, что никто в здравом уме не захочет со мной связаться. К моему удивлению, я получил три приглашения. Первое пришло из Корнеллского университета (где меня ждали на кампусе), второе – из Университета штата Висконсин, третье – из малоизвестного вуза на Среднем Западе.
Изучать список я начал с конца: первым делом отправился на Средний Запад. Пригласивший меня институт был не очень известен и делал акцент скорее на преподавании, чем на научных исследованиях. Для экономиста-исследователя, каким я себя видел, он не был идеальным местом работы. Тем не менее, лишенный широкого выбора, я постарался произвести на собеседников наилучшее впечатление. По-видимому, мне это удалось, ибо через считанные дни последовал звонок от институтского начальства. Мне предлагали работу.
Ободренный тем, что не остался вообще за бортом, я отправился в Корнеллский университет и вскоре после собеседования получил второе предложение. Спросив, можно ли дать ответ через десять дней (поскольку мне хотелось съездить еще и в Висконсин), я понял, что медлить нельзя. Предложение сохраняло силу в течение пяти дней, и я сразу же согласился. Экономический факультет в Корнеллском университете был почти так же хорош, как и в Висконсине (где никто не гарантировал мне третьего предложения), так что решение далось без особого труда.
На следующий год на кампусе у меня состоялся любопытный разговор с одним молодым преподавателем. Он имел отношение к моему приему на работу и рассказал, что в тот год экономический факультет расширил набор новых преподавателей на