– Вот так, Любаша! Это Хайло сделало мне большую козью морду!
– Стоп-стоп-стоп! О-о! – а знаешь, я все поняла. Ну, конечно, это же наш дорогой Иван Петрович Артеменко подстроил, чтобы ты быстренько отскочила к Хайло. Они же друганы с моим шефом, а шеф рассказывал, что от тебя избавиться хотят. Он мне доверял, делился всегда впечатлениями, любитель интриг.
Шеф ее был председателем комитета Народного контроля, довольно гаденький человечек, про которого руководители города поговаривали, что он руку приложил к отставке председателя горисполкома Каретникова. У него на всех досье есть, чтобы держать на поводке. С секретаршей Любашей у него случился конфликт, и она ушла от него, отомстив чисто по-женски, отдала почитать его жене письма от любовницы на курорте, которые Любаша спокойно достала из сейфа шефа. В результате жена подала на развод, поблагодарив Любашу: «Спасибо, мне только этого не хватало!»
– Ну, ты даешь! И что шеф?
– Он, козел, пообещал меня посадить за то, что в сейф залезла. Представляешь, вызывает меня к себе прокурор. Ну, пришла. Прокурор с Васяевым друзья не разлей вода. Села. И начал он мне втюхивать про мое преступление – в сейф залезла, где дела государственной важности. Выслушала я все спокойно и решила – мой выход. Сигарету в зубы и пошла – про все, что Васяев рассказывал после попоек с подробностями и насмешками в адрес своего друга-прокурора. Тот аж со стула выскакивал:
– Это он Вам рассказывал?.. И это… и это?.. В общем, ушла я от него, спокойно заложив шефа. После этого он престал ходить к Васяеву, когда был в горисполкоме или в горкоме, чтобы раздеться и поболтать с другом.
Любаша еще подробно передала мне про то, как Артеменко сговорился с Хайло, чтобы я ушла к нему, зная, что Хайло меня обманет. Так я в эту дыру-то и втюхалась! А ведь был выбор! Начальник ЦБПО Шварцман звал к себе, обещал интересную работу по интерьерам. Уж Шварцман бы все для меня сделал! А теперь что? Деньги мои заканчивались, надо было решать куда устраиваться. Меня звали главным архитектором в Комигражданпроект Сыктывкара с квартирой, но я не захотела, решила устраиваться в Худфонд. Это давало возможность жить и работать в Усинске, с которым расставаться не хотелось – приросла! Как член Союза архитекторов я была принята в Худфонд без проблем и стала работать по интерьерам строящихся объектов Усинска. Связалась с заказчиком и заключила первый договор по проектированию кафе. Летала в Худфонд в Сыктывкар на худсовет, работая дома над проектом.
Оплата работы предусматривалась после ее сдачи заказчику. Надо было жить по правилам свободного художника, а денег было уже маловато. При этом я почувствовала почти полную изоляцию от внешнего мира. Работала дома и все связи моментально нарушились. Так называемые друзья отскочили, когда я выпала из обоймы привилегированных чиновников. Привет, ты нам больше не нужна! Остались чисто дружеские связи, которых, как оказалось, кот наплакал. Три верные одинокие