Макс понюхал землю, когда они проходили мимо указателя. Звуков вечеринки не было слышно, ни людьми, ни собаками не пахло, но, возможно, это ничего не значило. Гроза очистила воздух от многих запахов, а вечеринка, вполне вероятно, была не особенно шумная.
Недалеко от указателя собаки увидели грунтовую дорогу, которая уходила в лес и скрывалась среди деревьев. Асфальтовое покрытие не мешало здесь растениям – это скорее был луг с цветами и травами, чем дорога, хотя на ней виднелись две идущие на ровном расстоянии одна от другой колеи, по которым когда-то, видимо, ездили машины и грузовики.
Были ли эти продавленные шинами следы свежими? Макс понюхал землю и даже поскрёб лапой грязь, но так и не смог ничего понять.
– Там темно – это точно, – прошептал Крепыш.
– Да, – согласился Макс, – может, это не та дорога?
– Я так не думаю, – сказала Гизмо. – Судя по словам Хэнка, это она. Но по-моему, он мог и соврать нам, а вы так не считаете? Не вижу тут никаких признаков вечеринки.
– Что на тебя нашло сегодня? Ты что-то чересчур осмотрительна, – сказал маленькой терьерше Крепыш. – Раньше ты первая бросилась бы в тёмный лес. – Такс вильнул хвостом. – Это мне в тебе нравилось.
– Спасибо, Крепыш. – Гизмо опустила голову. – Просто иногда, если побежишь вперёд, не думая о последствиях, можно создать проблемы для всех, и я решила постараться быть больше похожей на тебя.
Крепыш энергичнее завилял остроконечным хвостом:
– Ты хочешь быть как я? Более приятной вещи мне ещё никто никогда не говорил!
Пока друзья беседовали, Макс осторожно сделал шаг, затем другой по травянистой грунтовой дороге. Вокруг качались деревья, мшистые космы колыхались под ветром, как призраки. В лесу стояла непривычная тишина. Не было слышно ни жужжания насекомых, ни лягушачьего кваканья, ни других обычных для болота звуков.
День стоял жаркий, но Макс вдруг задрожал.
Потом он уловил что-то взглядом и весь напрягся. Это было не движение, а вспышка неестественного для болотного мира цвета. Впереди, отчасти скрытые за высокой травой, стояло полдюжины барьеров в оранжевую и белую полоску. Выстроенные в ряд, они перегораживали дорогу.
Часто-часто завиляв хвостом, Макс повернулся к друзьям:
– Эй, ребята! Я вижу старушкины маячки! Хэнк не врал. Она здесь!
– Забудьте всё плохое, что я говорил об опоссуме, – пролаял Крепыш, подбегая к Максу. – Давайте веселиться!
– Погоди, Макс, ты уверен, что это… – начала было Гизмо, но лабрадор и такс уже вскачь неслись по высокой траве, и йоркширке пришлось последовать их примеру, чтобы не отстать.
Приятные картины, как его гладит и кормит человек – хороший человек! – заполонили голову Макса. Пса больше не тревожили ни болотные запахи, ни влажность, ни угроза встречи с монстрами. Надоедливый внутренний голосок, как и прежде, пытался испортить ему день, но Макс проигнорировал его: ведь свинья Гертруда сказала, что они должны следовать за маячками. Так вот же они