Он помолчал.
– Да, ты еще, конечно, скажешь, что Кромвель из Стимфала побежал на Тратеру.
– Кромвель из Стимфала побежал не куда-то, а на Тратеру.
Здесь опять-таки приходится признать, что Диноэл ссылался на более чем нешуточную историческую загадку. Действительно, финальная точка мировой войны неожиданно оказалась многоточием. Империя была побеждена, хотя ее верховный стратег не потерпел ни одного военного поражения – сработал эффект лернейской гидры: на месте отрубленной головы вырастали две, численный перевес планет антикромвелевской коалиции вырастал после каждого разгрома, присоединялись все новые государства, и, одержав очередную победу, Кромвелю вновь и вновь приходилось отступать. После двухлетней осады Стимфала, ставшей самым кровопролитным эпизодом за весь военный период, когда войска союзников наконец-то вошли в столицу бывшей империи – правда, города как такового уже не было, был, как романтически выражались в старину, лунный пейзаж, прихотливый рисунок наложившихся друг на друга больших и малых кратеров, – то вскоре выяснилось, что важнейшая задача вторжения не выполнена. Захватить главного преступника и последнего главу преступного режима маршала Джона Кромвеля не удалось – архизлодей ушел в подполье в прямом смысле слова – скрылся в стимфальских подземельях.
На волне победной эйфории было объявлено, что поимка и предание суду врага рода человеческого – дело нескольких недель. По прошествии этих недель прошло сообщение, что это дело нескольких месяцев. Позже кто-то из ответственных чинов осторожно пообещал управиться к зиме. В итоге история растянулась на полтора года, унеся множество человеческих жизней и бессчетно – техники.
Под Стимфалом обнаружился не просто многоэтажный и многоярусный андеграунд, и даже не подземный город – там оказалась скрыта подземная страна с центрами и областями, старинными районами и новостройками, с неприступной цитаделью Ванденберга и вообще глубоко эшелонированной обороной. Уже был подписан мир, уже рассорившиеся союзники начали подготовку к новой войне, уже безмерными дипломатическими усилиями эта война была предотвращена, а неуловимый Серебряный Джон все еще куролесил в чреве непокорной планеты.
Объявился он сам, в собственной неповторимой манере – вышел на свет божий прямо на столичном аэродроме в компании нескольких преданных людей и робота-хранителя, по странному стечению обстоятельств очутившись в непосредственной близости от снаряженного и заправленного горючим «Яла-Скевенджера», в который незамедлительно сел и стартовал. Нечего и говорить, что его настигли еще до выхода из атмосферы, причем два крейсера одновременно.