Литерное дело «Ключ». Гелий Рябов

рубашке с галстуком и без всяких излишеств в остальном. «Вот это да… – подумал обреченно, – делать, пожалуй, и нечего. Лиловый негр вам подает манто… Надо же, кто бы мог предположить…» Но шел следом, никуда не сворачивая и применяя тактику наружного наблюдения так, как учили когда-то: открыто, гордо, высоко поднятая голова словно стремилась обратить на себя внимание, иногда Василий Андреевич приближался настолько, что слышал разговор – вполне ординарный, впрочем. «Что собираешься делать в отпуск?» – спрашивала она, а он отвечал, смеясь, что дел слишком много и отпуск не грозит. «А ты?» – повернул черный профиль с приплюснутым мясистым носом (этот нос мгновенно успокоил Абашидзе. Огромный рост конкурента и сразу не ввел в заблуждение, а теперь и подавно. Вспомнил, как однажды очередная пассия в порыве откровенности рассказала о том, как польстилась однажды на некоего великана, а когда дошло до дела – с недоумением и даже ужасом увидела нечто ма-а-лень-кое, ничтожное и беспринципное). «Ладно… – озорно сказал себе под нос (о, совсем другой, совсем иной – многообещающий и принципиальный), – мы еще посмотрим, чья возьмет…»

      Они вошли в зеркальные двери кафе, полковник еще несколько минут видел их, щебечущих дружески, и, когда повернулся, чтобы уйти, вдруг возник где-то глубоко-глубоко и сформировался некий вывод, вызревавший, видимо, с первого мгновения: это не соперник. У нее, может быть, и есть неосознанная мыслишка попользоваться сослуживцем; ее ведь рост обманывает, как и многих; а у него – полный штиль. Она для него всего лишь милая Тутти или еще как-нибудь, слово «постель» (применительно к ней) никогда у него не возникало. И слава богу, теперь можно задержаться.

      Опыт и интуиция не подвели. Выпив по чашке кофе и съев по пирожку (с креветками и луком – это определил по форме пирожков и подумал, что женщина не боится употреблять такую антилюбовную пищу и, значит, на любовь в ближайшие сутки не рассчитывает), приятели расстались у входа с дружескими улыбками. Негр направился к антикварному магазину на другой стороне улицы, Стру мгновенным движением подкрасила губы и двинулась вниз, к трамваю. Или у нее не было автомобиля, или она не желала по каким-то причинам им пользоваться. Что ж… У богатых свои причуды (вряд ли она была богата, но ведь жила в богатой стране, в этом полковник не сомневался). Теперь следовало найти предлог для знакомства, таковых в арсенале Василия Андреевича было тысяч десять, впрочем, он никогда не считал.

      – Мадам, ради бога! – Он нагнал Стру и смущенно улыбнулся, коснувшись указательным пальцем уха. Этот жест всегда выходил у него трогательно и очень искренне. – Вы, должно быть, знаете, как пройти на улицу Капуцинов? Я вам так признателен… – Он смотрел незащищенно, дружески, он был готов принять любой, самый неприятный для себя ответ. Мало кто любит, когда заговаривают на улице незнакомые люди. Что ж, пусть последует наказание.

      Она молча и заинтересованно всматривалась в красивое, очень мужское, выразительное лицо.