Литерное дело «Ключ». Гелий Рябов

слово. Граждане должны думать, что органы занимаются своим прямым делом: шпионы, диверсанты, политические разложенцы и вражеские подпевалы. А охрана Кремля… Это конечно же дело милиции. Это ей с руки…» Навалилась дремота, прикрепленный[2] на переднем сиденье взглянул с опаской: не дал бы дуба всесильный начальник – возраст все же. «Но ведь у нас… – размышлял между тем начразведки, – у нас – это у нас, этим сказано все! У нас ценят не возраст (хотя при чем здесь возраст? Вон, какой-то там немец писал стишки и женился в семьдесят пять на восемнадцатилетней…)». Охранник заметил, как вдруг затуманились глаза «дедушки», странная улыбка поползла по старческим губам. «Дед» словно говорил: эх, было время… Прикрепленный был бы очень удивлен, если бы вдруг узнал, что «дед» будто подхватил его невнятные размышления. «Эх, было время… – ползло в уставшем мозгу, – было, и какое… Какие талии! И то, что ниже. И выше, разумеется. Времечко. Или «времячко»? Надо будет аккуратно спросить. Производное от «время» – и, значит, «я». Черт с ним…»

      – Ваня, ты не сверкай бровями, – произнес раздраженно, – они у тебя завалященькие. Не то что… Неважно. Я, знаешь ли, не то что некоторые. Я и послезавтра буду живее всех живых! Долго еще?

      – Подъезжаем, товарищ председатель.

      Поморщился:

      – Ваня, я не люблю этого слова, у нас не колхоз, обращайся согласно устава… (Или «уставу»? Надо спросить.)

      Свернули направо, в лесной массив, в глубине угадывались белесые строения, а дорожные знаки предупреждали сурово: еще не поздно вернуться. Непосвященным, разумеется…

      Щелкнула дверца, выбрался на асфальт, проходившие мимо офицеры в штатском замерли, прикрепленный тоже вытянулся, выпятив грудь.

      – Вот что, полковник… – сказал вяло, – нас еще в школе учили: не забегать вперед; основное качество Владимира Ильича, если помнишь… «Председатель»… Забудь. До времени.

      – Так точно. – Прикрепленный еще больше подобрался, напоминал теперь фонарный столб в костюме. – Это, кажется, в «Двух шагах вперед»? Не помню точно.

      – Неважно… – махнул рукой. – Тебя могут неправильно понять, ясно? – И скрылся в личном подъезде. Здесь был личный лифт, охрана, собственный буфет с качественными продуктами и мордастыми официантками (никаких подозрений! Вот и товарищ Сталин окружал себя дамской обслугой самого затрапезного вида. Кто бы бросил камень в товарища Сталина…).

      На совещание собрались ровно в четыре. Начальник управления «С»[3] с некоторым удивлением разглядывал кривоногую официантку средних лет с плоским, словно стесанным лицом. То ли генерала шокировало ее присутствие (знал, впрочем, что женщина не покидает пределов резиденции начальника ПГУ, поэтому ей не ведомо, кто именно присутствует сейчас в кабинете. Конспирация – стальной конек высокого руководства…), то ли выраженное уродство (всегда недоумевал, когда начальник, радостно улыбаясь, произносил вслед официантке, этой или любой другой: «Какие милые птички»).