– Я здесь, и никуда не уйду, не бойся.
– Как хорошо! А знаешь, ведь я тебя всегда чувствовала, с самого раннего детства. Теперь я точно знаю – это ты приходил ко мне ночью, и сидел вот так – на самом краешке постели, и гладил по голове. А я думала, что это мама приходит со мной посидеть. А когда я выросла, то была уверена, что мне в ноги ложится наша кошка, а под утро просто уходит, но это был ты, ведь так?
– Да, это был я.
– А почему же раньше я тебя не слышала?
– Просто было не время для наших бесед. Ты была слишком занята, у тебя была яркая, насыщенная жизнь полная азарта и приключений. И разговоры были ни к чему, хотя, иногда я даже кричал чтобы ты услышала, предостерегал от опрометчивых поступков, но…
– О, да! – она счастливо засмеялась. – Я доставила тебе массу хлопот, не так ли?
По комнате пронёсся лёгкий ветерок и смех, больше похожий на шуршание листьев в осеннем парке.
– Да, по части шалостей – тебе не было равных, но ты всегда была моей любимицей! Твои детские выходки и проказы, твои разбитые коленки и синяки, даже слёзы от обиды на соседа – сорванца Джека. Всё это часть меня – часть моей жизни, моей души.
– Ты помнишь всё-всё?
– Всё… с самого твоего рождения.
– Ах, а я такой памятью, увы, похвастаться не могу. Порой, я даже забываю куда положила свои очки, и хожу, ищу, хотя держу их в руке. Вот такая я стала рассеянная, слишком многое стала забывать, но, что поделаешь – возраст.
– Не грусти, я помню всё. Ведь я пишу историю твоей жизни в книге вечности. А помнишь кошку, спасённую тобой от неминуемой гибели? Ту, которую ты принесла домой, вытащив из бочки с мазутом?
– О! Конечно, Пусси! Я помню, конечно же я помню! Она была страшная, худющая и вечно голодная! А ещё у неё был совершенно отвратительный голос, и когда она мяукала, казалось, что кто-то открывает старые заржавевшие ворота! А ещё она была злая, потому что царапалась, кусалась и кидалась на всех кроме меня! Надо же! А я ведь так давно о ней не вспоминала! И как ругался тогда папа! О-о-о! – это был целый семейный скандал!
– А ты в это время сидела в обнимку с кошкой во дворе под старой туей, лила горькие слёзы, и без конца её целовала. Это была не просто кошка, Эмма. То был твой второй ангел.
– Пусси, второй ангел? Хотя знаешь, ты прав! Она действительно была моим ангелом. Даже мальчишек во дворе гоняла, шипела на папу, когда он пытался меня воспитывать. И всегда спала только со мной, и рассказывала мне сказки на своём кошачьем языке. Она слизывала мои слёзы, когда я плакала и лежала со мной рядом сутки напролёт, когда я болела. Боже мой, бедная моя Пусси! – старушка всхлипнула. -Как же я могла о ней забыть? Я так рыдала, когда она потерялась! Папа тогда объездил полгорода, пытаясь её найти, и звал соседей на помощь, но тщетно. И, хотя он всегда делал вид, что терпеть не может кошек – он её искренне любил!
– Он искренне любил тебя,