– Паш, давай наверх, – командует отец и подставляет вилы, надёжно воткнув их в сено, чтобы удобнее было лезть. – Завершай стог-то.
Стог уже высок: на него так просто не вскарабкаешься. Сноровка нужна. Но Прасковье не впервой – она мгновенно взлетает наверх и начинает плотно укладывать сено.
Отец перебрасывается иной раз с ней словечком – другим; с шутками-прибаутками даже такая тяжёлая работа кажется легче и идёт веселее.
Маруська пыхтит и сопит, но старается не особо отставать от отца, так что Прасковья ужом вертится на стогу.
День клонился к вечеру, но жара не спадала: природа словно пробовала людей на прочность, проверяла выстоят или нет.
Люди выстояли. Иначе нельзя: летний день год кормит.
– Слава тебе, Господи! – пробормотала Маруська, когда всё сено было смётано в стога и отец произнёс заветное:
– Ну, вот и справились! С Божьей помощью!
Пашка спрыгнула с последнего, чисто завершённого стога и вытерла пот со лба.
– Испить есть ли?! – повернулась она к сестре.
Маруська виновато потупилась:
– Маловато взяли…
– Ну да ладно, – тряхнула головой Прасковья. – До дому недалече… а до реки и того ближе…
После поля сначала на речку заехали. Хорошо ополоснуться в жару. Речка небольшая, мелкая, вода за лето нагревается на широком мелководье. Хорошо. И пить совсем расхотелось.
Маруська уж думала, что сегодня из дому ни ногой – так устала. Вот приедут с поля, повечеряют и спать. А тут окунулась, смыла усталость, и мысли вернулись в привычное русло: что там сегодня на посиделках будет? Парни с Ракович обещались Витьку к ним в Лаговщину на посиделки привести. Девки все сбегутся. Любопытно ведь… Разве что Пашка их дома останется, а так все будут. Это уж точно.
Маруська хихикнула, покрутилась перед зеркалом и осталась довольна. Хороша. Вся в мать. Та, говорят, в молодости красавицей была. И Маруська своей внешностью довольна. Это Пашке не повезло: отцовской копией уродилась. Ну, да Бог с ней, с Пашкой. Настроение только портить, вспоминая, как с самого рассвета в работе уродовалась по милости сестрицы.
Сегодня девки, которые уже заневестились, все глазыньки проглядят, да только чего глядеть-то?! Богатые не отдадут своих за неизвестно кого, бедные бы и рады, да у жениха ни кола ни двора, вести невесту некуда, а сам не пойдёт он к бедным. Ему в примаки идти в бедноту не резон. Выбор есть. Деревня велика. Найдёт зажиточных. Вот, хоть бы и их двор. Чем не хорош?! Жаль, она ещё молода, а с Пашки какая невеста, хоть и в годах? Знай, в работе пластается, дура!
– Куда это ты?! – даже сквозь свои размышления услышала Маруська грозный окрик старшей сестры. Усмотрела-таки! – Опять на вечёрку?
– Наработалась, – выкрикнула в ответ Маруська, кипя праведным негодованием, – так хоть вечером отдохну! – и пулей за дверь, пока сестра не спохватилась да