– Я могу идти?
Сейчас больше всего хотелось просто сбежать, умыться, прополоскать рот и вырвать из себя семя мужчины. И, может, однажды забыть этот унизительный эпизод.
– Иди.
Получив разрешение, я подскочила на дрожащих ногах и почти бегом устремилась к двери.
– Стой. – Я так и замерла с занесенной над ручкой ладонью. Мелькнула тщедушная мысль открыть дверь и бежать. – Ты раньше не делала минет?
– Нет, – выдавила из себя ответ, но так и не смотрела на мужчину, продолжая стирать с щек слезы. Хорошо, что я не пользуюсь косметикой.
– Вернись.
Его непреклонный тон заставил внутренне поежиться. Ладонь до боли сжала металлическую ручку двери. Медленно развернувшись, я зашагала обратно. Остановилась у стола Андрея Сергеевича.
– Раздевайся.
Это было подобно удару в солнечное сплетение. У меня перехватило дыхание, а сердце испуганно замерло в груди.
– Вы же разрешили мне идти.
Как же жалобно и безжизненно звучал мой голос, но мужчина не проникся, скорее разозлился.
– Не тяни время, Настя.
Дрожащей рукой я расстегнула молнию с бока платья, подхватила его за подол и стащила через голову. На мне остался только обычный белый комплект белья и балетки.
– Все снимай.
Зажмурившись и смаргивая новые слезы, я отбросила платье на пол. Завела руки за спину и отстегнула застежку лифчика. Стараясь прикрыться руками, я стянула его и бросила к платью. Взглянула на секунду на своего мучителя, он взирал на меня с откровенной похотью, выглядел чуть задумчивым. Дрожащие пальцы сомкнулись на ткани последнего предмета одежды. Опустив трусики в один рывок, неловко переступила через них и спешно бросила к остальной одежде. Никогда раньше я не представала обнаженной перед мужчиной. Я даже не целовалась никогда. С приюта привыкла не привлекать к себе внимание. Да и не интересовался никто худющей девчонкой в поношенной одежде.
Андрей Сергеевич поднялся из кресла. Брюки он уже привел в порядок, и это обнадеживало. Вроде слышала, что мужчины не всегда могут подряд несколько раз, может, он именно из таких? Он направился ко мне, изучая мое тело задумчивым и внимательным взглядом. Остановился почти вплотную. Его ладонь грубо огладила грудь, дернула сосок. Слабая, но ощутимая боль заставила громко вздохнуть. По телу побежали мурашки страха, соски от чужих прикосновений съежились. Андрей Сергеевич все не отрывал от них взгляда, потом еще приблизился, что я ощутила жар, исходящий от его тела. Его ладонь скользящим движением прошлась по моей