Он выбросил веред обе руки, ткнув концами дубинок в живот парню в серой куртке и странным лицом.
– Ходу!!!
С топочущим за спиной Никодимом я добежал до освещаемого одиноким фонарем перекрестка. Прямо по курсу была арка, заставленная несгораемыми металлическими шкафами, старыми мусорными баками и еще какой-то рухлядью.
– Точно туда? – крикнул я через плечо.
– Да!
Дверца ближайшего шкафа распахнулась, и из-за нее показался человек. Послышалось щелканье позвонков: шкаф был мне по подбородок, а прятавшийся в нем человек казался головы на две выше.
– Стоило так мучиться, – пробормотал я, ошеломленно разглядывая его.
Когда-то синяя джинсовая куртка, на шее грязный платок, ноги облачены в драные треники…
– Ты чего встал? – проорал мне в ухо Никодим. – Жить надоело?
– Тут местный, – ответил я. – И вряд ли он вылез пожелать приятного вечера…
– Плата за вход сто восемьдесят два рубля.
– Ты не знаешь, что делать, что ли? – удивился Никодим.
Я пожал плечами, шагнул к дылде и ударил его кулаком в живот. Дылда согнулся, но как-то не до конца. Наверное, не все позвонки на место встали.
– Э! – закричал еще один. – Ты зачем?..
– Отвали! – Никодим вышел вперед, покручивая дубинками. – За нами пустышки!
– А мне какое дело? – спросил этот парень. – Это твои проблемы!..
Пуля, взвизгнув, срикошетила от стены. Парень понял, что насчет проблем погорячился, и быстро, решительно сделал ноги. Никодим метнулся вперед, я двинул за ним, походя опрокинув шкаф. Конечно, никого не задержит, но все-таки…
Я где-то читал, что в некоторых городах были пешеходные улицы. Особенно в районе исторических центров таких городов.
Гончарный переулок, как мне показалось, вполне можно было отнести к «историческому центру города» – по признаку «пешеходности». Проехать здесь на чем-то, кроме танка, было невозможно. Асфальт разворочен, проезд перекрыт обломками бетонных столбов и непонятно откуда взявшимися бетонными же плитами. По обе стороны дороги торчали сухие, словно покрытые лаком деревья, мучительно растопырив поблескивавшие ветки. Кое-где на них болтались обрывки мишуры, елочные игрушки и неработающие гирлянды.
В темноте я разглядел людей, сидевших на земле под деревьями. Они смотрели куда-то вверх и тоже казались лакированными. Рядом с некоторыми горели маленькие фонарики.
– Что это? – спросил я Никодима.
– Отвали! – Он уже начал задыхаться. – Нашел время… Вперед!
Проскочив мертвый сквер, мы выбежали на еще один перекресток. Прямо перед нами возвышалась совершенно темная громада высотного дома. Левый его край был ближе.
– Давай в подъезд, – сказал Никодим.
– Надо было заказ какой-нибудь взять, – проворчал я. – Хоть не напрасно бы бегали…
Никодим пропыхтел что-то неразборчивое.
Двери у подъезда не было. Наверняка ее можно было найти в одной из мусорных баррикад, но стоило ли стараться?
– Осторожно. –