ISBN 978-5-4496-7259-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«еще не февраль, а чернила почти на исходе. выходит…»
еще не февраль, а чернила почти на исходе. выходит,
созрели слова – спелым яблоком ньютону очередному
падать на голову. мне не жарко, не холодно, вот оно:
я наконец-то уместен и внятен, одет по погоде и моде,
созвучен городу.
я мудрее и старше вчерашних написанных слов,
и глупее завтрашних. я новее и чище апрельской капели,
я почти только что из купели, надо мной же корпели
столько учителей. я теперь обнулен – это весь мой улов,
я готов.
я готов километры пешком по дорогам длинным,
из меня никакой супермен, но по-своему славный парень:
я вода, что упрямо и медленно точит камень.
мы же знаем с тобой, из какой ты податливой глины
меня лепил.
мы же знаем, что сила в зерне, не в корнях
столетнего дуба. (а теперь, разумеется, в ньютонах,
после этого яблокопада).
я почти ни к чему не готов, что, по сути, – готов к любому.
расскажи мне, как надо.
раз еще не февраль, а чернила почти на исходе —
значит, стоило только начать.
и пока я нащупывал даже не путь, а просто —
на это право, понял:
то, что мой голос тихий и слабый —
это не повод
молчать.
17.10.15
«самый честный из монологов всегда – укор…»
самый честный из монологов всегда – укор,
рыбья кость в мягком небе, заноза, удар под дых.
я, говорит, разлюбил вести с тобой спор.
я разменял тебя, сложную вечно,
на двух простых.
что посговорчивей – в целом и, главное, – в мелочах.
у них не слова в голове, а браслеты бренчат.
и я, наконец, научился просто не замечать
эту тягучую, как смола, нутряную печаль,
с которой ты носишься, как c семимесячным,
хилым, рано родившимся малышом.
я себя чувствовал будто изнанкой наружу,
кожей вовнутрь – душа нагишом.
и я, говорит, наконец-то себя нашел,
не под твоим микроскопом,
устав подставлять домкрат
под изучающий, сверлящий,
очень тяжелый взгляд.
и страшно,
страшно этому рад.
25.02.15
«не делить ни быт, ни сердечный бит, ни кровать…»
не делить ни быт, ни сердечный бит, ни кровать,
не делиться важным.
перед тем, как начать до конца забывать —
повстречать однажды,
посидеть босыми на берегу.
каждый сыт по самое не могу
разговорами невпопад
и поэтому просто рад
оказаться в пространстве давно онемевших муз,
где слова потеряли не то чтобы вес, но груз,
превратились в холодную вязкую кашу букв:
«я пишу тебе из… (неразборчиво), милый друг!»
я пишу изнутри себя в каждом северном, где бывала:
в рижской мартовской наледи,
серой питерской заводи —
от вокзала обводного
до причала гребного канала.
я черчу очертело чёткий чёрный пунктир:
терапия – в самой ходьбе.
все города или близко к тебе,
или слишком нет —
ты мой мучительный ориентир,
мой нулевой километр.
посидим босыми, плечом к плечу,
каждый сыт по самое не хочу
разговорами
не о том,
и поэтому я молчу,
ты с закрытым ртом
громко смотришь на воду.
23.05.16
«ибо они утешатся – так говорил…»
ибо они утешатся – так говорил
и они утешались этим.
плакали горше, делались этим старше,
а иногда и – лучше.
это спасало уши,
но не спасало