– Любопытно, какой, – я пододвинул к Севе чашку чаю и вазочку с профитролями.
Он механически взял один, не жуя проглотил и продолжил:
– Я понял, что искать нужно в самой табуированной и богатой эвфемизмами части языка – обсценной лексике. Например, самое главное из матерных слов…
– Э-э-э, не стоит, Царь, – вмешался я. – Родители дома, а они этого терпеть не могут, ты же знаешь.
– Не бз… боись, Серый, я буду держать себя в рамках. Возьмём научное слово «член», которое означает часть чего-то, например тела. Сейчас оно считается не совсем приличным и заменяется в печати иностранными словами, типа «пенис» или «фаллос». А множество эвфемизмов, которым заменяют старое доброе слово «хер»?
Я кашлянул.
– К твоему сведению, Томми, «хер» это название буквы русского алфавита, с которой начинается слово, которого я обещал не произносить. Помнишь, «аз, буки, веди…»? До революции в школе детишек так учили, и ни у кого никаких задних мыслей не возникало. Но самое смешное, что пресловутое нехорошее слово само по-монгольски означает всего лишь длинный предмет и является эвфемизмом для слова «уд», которое, в свою очередь, означает член, то есть часть чего-то. Как тебе спиралька? Куда там тому топтыгину или патрикеевне.
– Да уж, – вынужден был согласиться я, – наворочено.
– А раз кто-то на протяжении веков заменяет одни эвфемизмы другими, затушёвывая исходные формы до полной неразличимости, то не здесь ли зарыта собака? И я до неё докопаюсь!
– Слушай, Сева, – решился наконец я. – Я знаю, что остановить тебя практически нереально, но подумай сам, стоит ли тратить жизнь на заведомо безнадёжное дело? Посмотри на себя – при таком режиме ты сгоришь года за два. Дотла. Даже если всё сказанное – правда, и ты на верном пути. Тебе не кажется, что мозг современного человека, даже самого выдающегося, просто не в состоянии справиться с подобной задачей? И где, в конце концов, доказательства, что ты не гонишься за миражем?
– Нет, ты всё-таки гений, Серый, – засмеялся Царь. – Хоть и не самый выдающийся. Естественно, человек в том виде, к которому его привели, с такой задачей не справится. Но ведь это можно исправить, так? И я нашёл способ, который, кстати, одновременно служит доказательством моей правоты.
– Ну-ну, и что же это за способ?
– Слово, конечно! Слово Истинной Речи, – Сева встал, махнул прощально рукой, произнёс что-то неразборчивое и ушёл. Опять на год.
Этот год подтвердил Севину правоту. После его визита моя умственная трудоспособность возросла настолько, что я, не напрягаясь, писал программы для пары фирм, одновременно изучив до уровня свободного владения английский, немецкий, испанский и французский языки, и начал присматриваться к китайскому и японскому. В институте при этом получал одни пятёрки и вполне мог бы сдать экстерном все оставшиеся курсы и получить