– Болтать-то мы научились, научиться бы молчать, как прибалты, – говорил Плугин по этому поводу. – Скажи, Игнас?
И геолог Игнас Купстайтис, литовец, попавший в Сибирь по распределению и проживающий здесь холосто и обречённо, каждый раз отвечал Плугину:
– Н-на-ху… тор.
И все дружно поддерживали разговор жеребячьим ржанием.
И была ещё одна особенность у Володькиного характера: уединяться любил. Особенно там, где для уединений был неограниченный выбор.
Селились геологи зачастую в палатках, вблизи таёжных деревенек, а то и в них, бесплатно арендуя какой-нибудь брошенный дом, сарай или другую «помойку с крышей». В некоторых не было даже полов. Раскладушки размещали на земле, между половых балок. Такой бесполой жизни в глуши помоек Володька Плугин старался избегать. Ставил возле дома палатку, крышевал худой дровяник, заброшенный и дырявый сарай. Мучился сквозняками и дождевыми протёками, но в теремок не просился. Утром заявлялся в общую ночлежку раным-рано, шумно топтался возле ближайшей раскладушки с одним и тем же, позаимствованным у Матрёныча, слоганом «Вставайте, граф, рассвет уже полощется!». И будил остальных.
Как-то раз ехали на шлиховую съёмку в предгорьях Западного Саяна, поселились для очередной десятидневной заездки в поселковой школе, здании деревянном и просторном, обогреваемом в прохладные летние дни и ночи только собственным теплом геологов. Но ни простор, ни общинное тепло, ни близость кухни и поварихи не удовлетворили Володьку Плугина. Выйдя во двор, он обозрел окрестности, выбирая место под палатку. И внезапно обнаружил под окном школы лестницу. Мысль созрела мгновенно. Пыжась, он водрузил лестницу на стену, супротив слухового окна крыши. И полез. А когда уже спускался вниз, неожиданно присел на перекладине. Володьку поразил вид с лестницы: красно-багровый закат над тёмно-зеленой маревой тайгой. Фантастический… этакий космос. Не вообразимое умом пейзажное полотно. Полюбовавшись, Володька уже не тормозил. Спустился, водрузил на спину огромный абалаковский рюкзак, захватил в левую руку спальник и полез вверх по лестнице.
– Э-э-й! Ты куда? С ума сдурел? – завопил вслед ему Юра Свиридов. Да и другие школьные поселенцы выскочили на его изумленный крик. И тоже добавили комментарии:
– Вернись, запасного топографа нет.
– А если понос?..
– Вовка, а как же насчёт банкета на влазинье?
И ещё что-то содержательное и напутственное.
На что Вовка Плугин, на мгновение остановившись и обернувшись вниз, уныло и обречённо ответил: «А может, у него там гнездо», – и полез дальше. Под лестницей не то треснуло, не то хребет Западного Саяна раскололся. На хохот геологов выбежала даже повариха, бросив на пол кастрюльку с чаем. Но Вовка молча и неукротимо поднялся до окна, ввалился в него с рюкзаком и спальником. И уже